– Аме ве иу… – не раскрывая глаз, прошептала она. – Хоолодно… очьеень…
Ни одной связной мысли не осталось в моей голове, только какие-то дикие обрывки. Дрожащими руками я стянул с себя куртку, пиджак и принялся напяливать на безвольно лежавшую девушку. Да что же это такое… что же происходит тут…
– Вейла? Ты держись, слышишь?! У меня тут машина рядом!
Я подхватил её на руки и понёс, стараясь не оцарапать голые коленки о торчащие отовсюду ветви кустарника. Под рукой перекатывались тугие мускулы её бёдер. А не та девчонка уже, да… потяжелела заметно… к счастью, и я теперь не тот тощенький пацан…
– Прости, Антон, – она вдруг открыла глаза, одним движением соскользнула с рук. – Совершенно идиотская шутка, ты прав. Тут у меня одежда рядом.
Она улыбнулась в темноте, едва разбавленной лунными лучами.
– Холодно очень. Аме ве иу.
* * *
Импозантный брюнет, подойдя к «Волге ГАЗ-24», одиноко прижавшейся к краю двора, вынул связку ключей, щедро унизанную брелками, и на секунду замешкался – видимо, не мог в темноте сразу отыскать нужный ключ. Признав в брюнете жильца из соседнего подъезда и не найдя в его деяниях ничего предосудительного, а равно и интересного, три старушки на лавочке вернулись к обсуждению животрепещущей темы – возмутительному поведению Зинки из четырнадцатой квартиры, заведшей себе очередного хахаля.
Улыбнувшись старушкам издали (вежливость, как известно, – могучее оружие), Инбер нажал на брелок, и тот успокаивающе мигнул инфракрасным огоньком – всё в порядке, за время отсутствия хозяина никаких дополнительных устройств и приспособлений на автомобиле не появилось…
Мотор «Волги» завёлся с полуоборота. Вывернув руль, резидент задним ходом выкатил машину на проезжую часть и врубил сразу вторую передачу. Шины повозки негодующе взвизгнули, аппарат рванул с места.
Нет, но до чего нахальная девчонка, а? «И нет раскаяния во мне, вот что страшно»… м-да… Мать её такой, помнится, не была. Почитала старших товарищей… а впрочем, какой он тогда ещё был старший… практикант в розовых очках, не более того. И изрядный нахал к тому же, да-да, чего перед собой-то лукавить…
Инбер ухмыльнулся, вспоминая. Какую выволочку ему тогда устроил наставник, когда он самостоятельно предпринял попытку внедрения на предприятие, где только-только сварганили первый спутник… Пришёл запросто в кадры и брякнул – хочу у вас трудиться, ага… уй, что было… как ещё многоуважаемый шеф сгоряча не вызвал группу экстренно-принудительной эвакуации… Эх, молодость, молодость, где ты?
Миновав мкадовскую развязку, венерианин остановил «Волгу» у обочины, покопался в связке брелков, притороченных к ключу зажигания, отцепляя их один за другим. Американский «никель» – монетка в двадцать пять центов – лёг на педаль газа и тут же намертво примагнитился-присосался к металлу. Советский полтинник с просверленной дырочкой занял место на педали тормоза, педаль сцепления оседлала гэдээровская монетка в десять пфеннигов. Маленькое пружинистое колечко мужчина насадил на рычажок указателя поворотов, более массивное – на рычаг переключения передач. Основное кольцо связки, освобождённое от множества брелков, защёлкнулось на спице рулевого колеса. Крохотный стеклянный шарик-бусинка, ни дать ни взять дешёвенькая клипса, какие тут носят аборигенки, не достигшие возраста замужества, намертво прицепился к краю зеркала заднего вида. Вторую клипсу иномеец прицепил к правому зеркалу, не поленившись выйти из машины. Вот так… теперь эти «глаза» обеспечат роботу круговой обзор вкупе с отличным стереоэффектом.
Вернувшись в салон, Инбер прилепил на «торпеду» последний и самый крупный брелок – автомат управления. Вот так… Теперь эта аборигенская повозка, дополненная иномейским автошофёром, самостоятельно доставит его в Ленинград, и можно будет выспаться по дороге… Да, надо ещё продумать транспортный вопрос насчёт Вейлы – раз уж передумал пока отправлять домой. Приобрести авто молоденькая девчонка просто так не может – тут эти повозки не столько средство передвижения, сколько предмет престижа. Откуда деньги у только-только окончившей учебное заведение девушки-сироты? Опять бабушкино наследство? Гм… богатенькая выходит бабушка… Светить малышку пока никак нельзя, не то место работы, ещё попадёт в поле пристального внимания местных органов – а органы тут порой сверхбдительны вплоть до параноидальности – вся работа насмарку… А без автомобиля она мало мобильна, и потому использовать ценную помощницу можно довольно ограниченно. Общественный транспорт? Это ужас, ужас и ещё раз ужас, местный общественный транспорт в часы пик… Большинство иномейских девушек сочли бы все эти автобусы-троллейбусы изощрённым орудием моральных пыток, а не транспортом. Это какое бесстрашие надо иметь, залезть в железную громыхающую коробку, набитую до отказа потными аборигенами, зачастую нетрезвыми… Нет, но всё равно нахальная девчонка… кстати, как она там?
Отыскав нужный амулет, резидент сжал его в пальцах, и перед ним прямо над приборной панелью возникла голограмма – тоненькая фигурка в короткой белой сорочке, призрачно движущаяся в неверном лунном свете. Заключённый в тесную клетку могильной ограды абориген, тот самый парень, наблюдал за приближением девушки с видом полного и окончательного обалдения. Что творит, что творит девчонка, с ума сойти… светлые небеса… а впрочем, как говорил его приснопамятный шеф-наставник, излишний артистизм агента может привести к провалу, отсутствие же такового исключает успех… Ладно, пусть работает как умеет, не станем мешать, тут других проблем по макушку…
Шины авто вновь негодующе завизжали, срывая машину с места в карьер, – иномейский робот явно не намеревался щадить примитивную механическую повозку аборигенов. Через шесть местных часов аппарат будет в Ленинграде. Кстати, дальние поездки на аборигенских повозках любого рода – это вполне неплохой повод отоспаться…
– Проходи, располагайся. Я сейчас.
Вейла прошла в спальню, прикрыв за собой дверь. Я с интересом озирался. Квартирка как квартирка, ничего особенного. И мебель самая обыкновенная, югославский, что ли, гарнитур… Ничего инопланетного…
– Так и должно быть, – отозвалась хозяйка жилища из-за двери.
Я смешался.
– Слушай, ты мои мысли читаешь, что ли?
– Конечно. Телепатор же был включен с самого начала.
Она вышла наконец из спальни, завязывая роскошную гриву в тугой «конский хвост». Вместо строгого делового костюма на ней красовался короткий домашний халатик-сарафан.
– Видишь, я с тобой вполне откровенна. Ты недоволен?
Я чуть пожал плечами.
– Ну, если тебе это так уж надо…
– Обязательно надо. И ты уж, пожалуйста, не обижайся. Просто прими мои правила, ага?
Она светло улыбнулась.
– Ага, – ответно улыбнулся я.
– Сейчас будем ужинать. Ты же голодный, как волк.
– Да я, собственно…
