– Мало ли. Это такая страна… Сплошная головная боль.
– Как тяжело всем вам приходится, – произнесла девушка, и Сеня не уловил иронии в ее голосе.
– Еще бы! – с воодушевлением подхватил он. – Трудная страна. Для женщин, в первую очередь. – Секунду поразмышляв, уточнил. – Для белых женщин.
– Правда? – произнесено было с кажущейся наивностью. Микаэла давно раскусила помощника, знала его страсть к краснобайству, но не мешала парню проявлять себя.
– Здесь распространено жесткое толкование ислама, – важно сообщил Модестов. – Вот. Возьми, к примеру, «Лашкар-и-Тайябу» – это экстремистская группировка, воюет в Кашмире. Ее руководители потребовали, чтобы мусульманские женщины не смели по-европейски одеваться и посещать салоны красоты.
– Ужас, – всплеснула руками Микаэла.
– А кто не послушается, тем по ногам стрелять. Вот.
Атташе ухмыльнулся, представив себе простреленные женские ножки.
– Совсем недавно моджахеды выполнили свою угрозу. Сидела одна фифа в парикмахерской в Сринагаре[11], крутила бигуди и была в западной одежде. Ну, ей из проезжающей машины дали. По ногам.
– Страсти какие. Жива осталась?
– Не знаю. А про «убийства ради чести» слыхала?
Микаэла активно продемонстрировала свою заинтересованность, хотя ухажеры, пытаясь завладеть ее вниманием, об этом рассказывали неоднократно.
– Ой, что это?
– Называется «каро кари». Это когда мужчина убивает или уродует жену, сестру или даже мать за недостойное поведение. Считается в порядке вещей. В смысле, что за это не судят. Сотни случаев. Тысячи. В 1979 году генерал Зия-уль-Хак – он тогда диктатором был – принял такой закон. Пару лет назад парламент пытался его отменить, но не собрали двух третей. Здорово, а? Недавно мужик отрезал своей жене уши, губы, нос, глаза выколол. И ничего.
– Не может быть! – ахнула Микаэла. Сеня не заметил фальшивых ноток в ее голосе и с энтузиазмом заговорил далее.
– Фотографию в газетах напечатали. А был еще такой случай. Муж потребовал от жены… – Модестов хихикнул, – орального секса. Она отказала, ну, он ее и прикончил. Сказал, что «за супружескую измену». Вот. А еще…
В этот момент в приемную вошли несколько человек: Старых, Ксан, Шантарский и Талдашев.
Модестов прервал рассказ на полуслове. Неожиданное появление делегации «ближних» застало его врасплох.
– Вы к Матвею Борисовичу? – пролепетал он. – Он мне ничего не говорил про совещание…
– Он тебе много чего не говорил, малец, – грубовато ответил Старых. – Сейчас не до протокола.
– Он только после обеда пришел… – Модестов попытался все же остановить пришельцев. Его задевало пренебрежительное отношение со стороны резидента. – К нему Микаэла с документами. Он кофе пьет…
– Вот и хорошо, – пробурчал Талдашев. – Сделай и нам по чашечке, красотка. – Он обвел своими заплывшими глазками округлые формы девушки и остался доволен. – А ты не дергайся. – Потрепал Сеню по затылку тяжелой рукой так, что помощник покачнулся и припал к стене. – Будут у тебя еще поводы подергаться.
Сеня обиженно засопел. Микаэла фыркнула и взялась за приготовление кофе.
Старых распахнул дверь, и все четверо зашли к Харцеву.
Оторвавшись от газет, посол снял очки и прищурился:
– Без звонка? Я не собирался проводить совещание. С утра даже прессу не успел прочитать…
– В прессу это еще не попало, – отрывисто произнес Старых. – Но в самое ближайшее время попадет. Я поручил отслеживать все новости по телевидению и в интернете. Уж извините, не стал вам звонить, не хотел по телефону. Шантарский только что вернулся. Он расскажет. Ваха Хисратулов убит два часа назад.
– Как? – Посол схватился за сердце, обмяк. Он словно уменьшился в размерах, и роскошное кожаное кресло показалось слишком большим для него.
– Так нельзя… Этого не должно было…
Лицо Харцева посерело, он застонал.
Ксан распахнул дверь.
– Микаэла, «сердечное»! Живо!
Девушка вбежала с пузырьком, накапала в стакан и, склоняясь над Матвеем Борисовичем, дала ему выпить лекарство. Тот порозовел, задышал громко и размеренно. Трудно сказать, было это результатом действия лекарства или прикосновения грудей Микаэлы, которыми она неосторожно прошлась по подбородку и шее главы миссии. Посол вновь обрел способность соображать, хотя продолжал нервничать. Это выдавали срывающаяся речь, дрожание рук. Он то надевал, то снимал очки, поправлял дужку на переносице.
– Нельзя так сразу, без подготовки, Алексей Семенович…
– Простите. – Старых развел руками. – Я сам потрясен. Узнал четверть часа назад. И сразу к вам. Шантарский, доложи. Кратко, по существу.
Рассказ Леонида занял десять минут. Он умел докладывать четко, не упуская важных подробностей, и без «воды». Когда закончил, на какое-то время в кабинете воцарилось молчание. Харцев нервно перебирал лежавшие на столе карандаши и ручки. Не дождавшись его реакции, Старых заговорил первым.
– Мы все потрясены. Но нужно что-то делать. Центр должен узнать о происшедшем от нас, а не из СМИ. Иначе – камень в наш огород. Предлагаю немедленно продумать план действий. Прежде всего – направить телеграмму…
– «Вэ-эс», «весьма срочную», – вставил Талдашев.
– Лучше «вэ-о», «вне очереди», – поправил Старых.
Телеграммы, помеченные «ВС» и «ВО», быстрее «улетали», размечались самому высокому начальству и доставлялись мгновенно.
– Изложить факты, без эмоций. Отметить, что в посольстве создан оперативный штаб по расследованию преступления, во взаимодействии, конечно, с пакистанскими властями. Укажем, что ответственность за убийство пока на себя никто не взял. Напишем, что пока рано делать выводы, но не исключаем, что покушение могло быть организовано чеченскими экстремистами.
– Надо отметить и другие версии, – приободрился посол. – Возможно, это работа местных террористических группировок, которые любыми средствами хотят расшатать пакистанский режим, которых не устраивает пакистано-российское сближение…
– Согласен, – кивнул резидент. – Подчеркнем, что это соображения в предварительном плане, будем держать центр в курсе и регулярно докладывать…
– Вот-вот, – заметил Харцев, – пусть там увидят, как мы слаженно действуем.
– Все это делаем немедленно, – подчеркнул Старых. – Отправляем за двумя подписями. В дальнейшем каждый будет докладывать по своей линии. Что еще?
– Еще официальную ноту в пакистанский МИД, – напомнил Ксан, – с требованием выяснить все причины покушения, найти и наказать виновных. Это тоже срочно.
– Да, разумеется, – поддержал посол. – Распоряжусь. И упомянем о ноте в телеграмме. Как о нашем первом реальном и конкретном шаге в создавшейся ситуации. На этом все.
