Карина улыбнулась, позавидовав кипучей энергии и безумному количеству планов, бурлящих в каштановой с проседью голове этой немолодой женщины. Желание рисовать заставило ее незаметно покинуть гостиную и удалиться на природу, где она могла бы предаться любимому занятию, а заодно и хорошенько подумать.
Вернулась Карина затемно, когда все в замке уже спали. Она надеялась, что спали. Открыла окно и положила на стол два последних своих создания — на этот раз акварели — подсыхать и, подсыхая, терпеливо дожидаться утра. Легла в постель, включила уютную лампу над изголовьем и попыталась читать, но не смогла отмахнуться от единственной мысли, занимающей ее сознание: придет — не придет. Уснула Карина лишь сильно за полночь, когда из всего английского словаря для нее уцелело одно только горькое «не пришел».
Зато на следующее утро Алан появился совершенно непредсказуемо. В тот момент, когда Карина готовилась спуститься на семейный завтрак, в дверях после непродолжительного стука возник Алан Редфорд. Обнаружив, что она как раз застегивает туфли, после чего, очевидно, собирается встать с кресла, он подошел и подал ей руку. Не воспользовавшись его помощью, Карина поднялась сама и холодно пожала протянутую ладонь.
— Чем я обязана вашему визиту, сэр?
— Мне кажется, ты засиделась на одном месте и тебе скучно. Я подумал, что ничто не мешает мне прокатить тебя по территории замка и показать несколько ближайших городков. С работой на сегодня я все уладил. — Он никогда не говорил мне, что работает, подумала Карина и тут же решила: впрочем, мне-то что! — Так что я к твоим услугам и, учитывая, что ты свободный художник и не имеешь твердого графика работы, буду ждать тебя ровно в девять у парадного входа.
— В таком случае ждать тебе придется долго, — возразила Карина, понимая, что своей репликой возвращает их на тропу войны, но не желая повиноваться каждому слову Алана, как это, видимо, делают все вокруг. — У меня есть твердый график работы, и тот факт, что его составляет не мой начальник, а я сама, не означает, будто я могу менять его по первой прихоти — своей или чужой. В противном случае я не закончила бы даже колледжа.
Все это было правдой только наполовину. Обычно очень организованная, здесь, в гостях, Карина не работала ни над чем серьезным и легко могла позволить себе отлучиться на полдня. Она отказалась, следуя двум мотивам. Во-первых, заставляла себя бороться с привязанностью к Алану, которая рисковала захватить ее целиком и полностью. А во-вторых, каждый его авторитарный шаг такого характера вызывал в ней нежелание подчиниться навязанной посторонним человеком инициативе.
— Ну что ж, тогда как-нибудь в другой раз? — спросил он как можно непринужденнее.
— Как-нибудь в другой раз, — ответила она, вторя его беспечной интонации, перевела взгляд на стол и схватила первый попавшийся на глаза журнал, давая понять, что аудиенция окончена.
Другой такой случай представился нескоро.
9
Несколько дней прошли спокойно, гладко, словно по накатанной колее.
Это были ослепительные, залитые солнцем дни, сменявшиеся сказочными прохладными ночами. Карина три раза в день купалась в заливе. Пила чай, кофе, глинтвейн и мартини с соком в компании веселой Джоан. Рисовала и дарила рисунки Джейми. Среди его самых любимых был такой: если смотреть вблизи, то видно яркий, брызжущий красками луг, на котором каких только цветов не найти. Но если отступить от рисунка метра на два, то — и тут Джейми вскрикнул от изумления — из отдельных линий, стеблей и лепестков проступает портрет… самого Джейми, с «фирменными» цветочными вихрами и улыбкой до ушей. Карина и сама гордилась таким удачным портретом-пейзажем: ничего подобного она еще не делала.
Иногда у Элен выдавалась свободная минутка, и тогда они купались или просто сидели под каким-нибудь раскидистым вязом — название условное, потому что ни та, ни другая ничего не понимали в деревьях, — и говорили ни о чем или о старых добрых временах. Элен не уставала показывать подруге новые и новые живописные места. По вечерам же Карина гуляла, упиваясь спокойствием и красотой звездной ночи.
Алан не увеличивал и не сокращал дистанции и держался с Кариной вежливо, но холодно. Иногда, очень редко, они вместе смеялись, встретившись взглядом, над очередной шуткой Джоан, но это были отдельные, греющие душу Карины исключения из правила. Она не знала, радоваться ей или огорчаться из-за сложившегося положения. С одной стороны, она должна была бы благословлять покой, который принес им этот статус-кво, без испепеляющих взглядов и резких выражений, но и без нежных, тающих на губах поцелуев. Но с другой стороны… что было с другой стороны, Карина не смела себе даже признаться.
Алан взвалил на свои плечи всю тяжесть такого холодного, отстраненного общения с Кариной. Для него это было возможно только благодаря колоссальному напряжению воли, и единственное, что помогало ему отвлечься от своей привязанности, это работа. Сотни телефонных звонков, телеграмм и личных встреч не позволяли ему ни на минуту остаться наедине с Кариной за исключением коротких встреч за столом в присутствии Джоан и сына. Элен и Майкл обычно проводили время друг с другом, устав, видимо, от постоянного надзора со стороны бдительного Алана.
Также Карина развлекалась чтением и общением с Джоан. Последнее давало ей возможность не только интересно провести часок-другой свободного времени, но и удовлетворить любопытство, связанное с семейными корнями Алана и с его детством.
— Фактически Алан вступил во владение поместьем, когда ему исполнилось двадцать пять. Эндрю сковала страшная болезнь — его парализовало, врачи говорили, что он протянет не больше года. С тех пор я много думала о том, как часто чудовищные испытания выпадают на долю самых достойных людей. Поверь, Эндрю меньше всего заслужил такую страшную смерть: он даже не мог попрощаться с нами, весь последний год жизни он был нем. И тогда… в общем, мне было не до замка, и Алан взял все на себя. Кроме того, он помогал мне с Майклом, которому только-только исполнилось пятнадцать и который был очень сложным подростком. Характер тогдашнего Майкла — это гремучая смесь нашего с отцом, признаю свой вклад, упрямства и невесть откуда взявшейся капризности. Поэтому я хорошо поняла твое беспокойство насчет Элен. Но сейчас, как видишь, все хорошо. И если Майкл так сильно изменился, то в этом, несомненно, заслуга скорее Алана, чем моя. Майкл боготворит его.
В тот день, всего минут за десять до ужина, Алан Редфорд постучался и зашел в комнату к Карине, позвякивая ключами от машины, которые подбрасывал на большой, жилистой ладони. Он был одет безукоризненно, к чему Карина уже успела привыкнуть.
— Мне позвонили из почтовой службы города Брюстера, — сообщил Алан. — Сказали, что пришло письмо на имя Карины Фриман, и спросили, доставить ли его сюда или мы заберем его сами. Я ответил навскидку, что мы его заберем, подумав, что это хороший повод прокатиться по округе. Впрочем, если хочешь…
— Можно и прокатиться, — лениво согласилась Карина, не сумев, однако, скрыть от опытного глаза Алана своего волнения. — Я не занята.
