Грейс постаралась собраться с мыслями.
— Ты узнал это от своей матери?
— Да. Когда она сказала ему, что беременна, он бросил ее и уехал. Вот и вся история, несколько простых фактов. Но они поломали жизнь сразу нескольким людям.
— А ранчо?
Лукас вытянул ноги и задумчиво уставился на свои ботинки.
— Примерно через месяц после его отъезда мама получила письмо от адвоката. Стивен Уитни купил ранчо и записал половину на ее имя.
— И?
— И это все, что я знаю. Когда я подрос, мать сказала мне, что приняла этот подарок ради меня. После ее смерти я унаследовал ее часть ранчо. Вот и все.
Однако Грейс не устраивал этот короткий рассказ.
— А почему он оставил твою мать?
Лукас бросил на нее раздраженный взгляд.
— Я же сказал, потому что она забеременела.
— Тогда зачем он подарил ей половину ранчо? Ведь даже тридцать лет назад это было хоть и небольшое, но все-таки состояние.
Лукас не смог удержаться от горькой усмешки.
— Из-за чувства вины, почему же еще?
— Вины… — задумчиво повторила Грейс. — Да, возможно.
Мужчина, оставивший молодую женщину, которая ждет от него ребенка, мог облегчить свою совесть хорошим подарком.
— Но почему он не подарил ей все ранчо?
Лукас пожал плечами.
— Я никогда об этом не задумывался. Действительно, почему?
Поняв, что они разговаривают слишком по-дружески, Грейс внутренне напряглась.
— Это все. У меня больше нет вопросов. Лукас прищурился.
— Даже обо мне?
— Тем более о тебе. — Она встала. — Я подожду на улице.
Лукас вскочил.
— Постой. — Он схватил ее за плечо и повернул к себе. — Ты не можешь уехать просто так. А как же мы?
— Мы? — Она была потрясена. — Нет никаких «мы».
— Черта с два! Есть.
— Ты с ума сошел. Мне невыносима сама мысль о том, что здесь произошло. Неужели ты думаешь, что я могу считать возможными какие-либо отношения между нами? — Она стряхнула его руку со своего плеча.
— Ты мне небезразлична.
— Еще бы, — отрезала она. — Как удобная постельная партнерша.
— Бог мой, Грейс! — Было заметно, что она сделала ему больно. — Не говори подобных вещей. Я никогда не думал о тебе так.
— Нет? А как ты обо мне думал? — Голос ее дрогнул. — Ты втянул меня в нечто настолько отвратительное, что я совершенно выбита из колеи. Бога ради, ты же сын моего покойного мужа! Кем должна быть женщина, которая… — Она замолчала, услышав звук приближающегося вертолета. — Ну вот и все. — Резко развернувшись, Грейс направилась к двери. Лукас неотступно следовал за ней.
Остановившись перед грудой чемоданов на крыльце, она обернулась:
— Я больше не желаю тебя видеть. Никогда. Тебе понятно?
— Да. Но возможно, через некоторое время…
— Нет. Никогда, — твердо повторила она и сошла со ступенек.
На протяжении нескольких недель Грейс ощущала такую же опустошенность, как после смерти Стива. Отчим заметил, что она похудела, и забеспокоился, как всегда беспокоился о ней, но она уверила его, что все в порядке, что это просто усталость после трудной поездки. Однако ни хорошее самочувствие, ни настроение не возвращались к ней. Она потеряла сон. Каждую ночь Грейс просыпалась от ужаса, даже во сне до нее добиралась страшная мысль: Стив и Лукас — отец и сын…
Чтобы хоть как-то отвлечься от тяжелых переживаний, она погрузилась в работу. Через некоторое время она получила письмо от Джуди.
«Дорогая Грейс, — писала та. — Надеюсь, что вы здоровы. Лукас все рассказал мне, и я колебалась, писать ли вам, не зная, что лучше — не беспокоить вас или сказать о том, что меня мучает.
Возможно, истинная причина того, что я наконец решилась написать — Луиза. Я не хочу, чтобы вы думали, что она была плохой женщиной.
Луиза была моей лучшей подругой, и я, наверное, знала ее как никто другой. Она не была плохой, Грейс. Я хочу, чтобы вы поняли это. Лукас не говорил, что именно рассказал вам. Из него ничего не вытянешь, да вы и сами могли в этом убедиться. На все мои вопросы он отвечает, что сообщил вам факты.
Что ж, факты звучат очень холодно и бессердечно, не правда ли? Я убеждена, что вы были в шоке, тем более что Лукас намекнул мне на какие-то личные отношения между вами. Вы понравились мне, и я не хочу, чтобы вам было больно.
И Лукасу тоже. Я так боялась, что это причинит ему боль, а он уже получил свою долю с лихвой. Он очень несчастен, Грейс. Он всегда был замкнутым, а сейчас стал просто каким-то отрешенным. Я всем сердцем хотела, чтобы он послушался меня и сказал вам правду, как я его просила. Это уберегло бы от переживаний вас обоих.
Я не обижусь, если вы не ответите. Но если вы не сочтете за беспокойство, буду очень рада получить от вас письмо.
Ваш друг Джуди Коул».
Когда Грейс читала письмо, непролитые слезы жгли ей глаза. Ей было достаточно плохо и без известий, что Лукас несчастен. Она тяжело вздохнула. Но он сам во всем виноват. Если бы он не поцеловал ее тогда, на веранде… Зачем он сделал это? Он же должен был понимать, в какой ужас она придет, если когда-нибудь узнает правду. А он не только целовал ее, но и любил — со страстью и нежностью.
В тот вечер Грейс легла спать пораньше, надеясь, что ей наконец-то удастся отоспаться. В последнее время она почему-то быстро утомлялась, а иногда ее даже поташнивало. Она подозревала, что всему виной та сильная эмоциональная перегрузка, какую она пережила.
Утром она проснулась с твердой решимостью продать Лукасу свою половину ранчо и, приехав в офис, поручила заняться этим своему помощнику, велев продать ее долю за… один доллар. Ее помощник, мистер Доусон, был шокирован и постарался отговорить ее от подобного безумства, но она была непреклонна.
Трижды за последующую неделю Грейс просыпалась по утрам от тошноты. Она не могла понять, что с ней происходит. В остальном все было нормально, кроме повышенной утомляемости.
Она успокаивала себя тем, что это результат пережитого шока, и забывала о недомогании, пока оно не возвращалось вновь. Однако когда утренние приступы тошноты усилились, она всерьез забеспокоилась и решила пойти к врачу, предварительно договорившись о дне и часе визита.
От Лукаса не поступало никаких известий. Грейс ожидала, что он сразу же подпишет и вернет бумаги о покупке ее доли ранчо, но когда счет пошел уже на недели, а вестей от него все не было, она стала нервничать.
Как-то во время рабочего дня она почувствовала себя совсем уж нехорошо и уехала с работы пораньше. Выпив пару таблеток аспирина, Грейс прилегла, и ей даже удалось задремать, когда неожиданно ее разбудил звонок в дверь. Недоумевая, кто бы это мог быть, поскольку она никого не ждала, Грейс потуже затянула пояс халата и пошла открывать. Она распахнула дверь, даже не заглянув в глазок, чего с ней раньше никогда не бывало, да так и застыла на месте. Ноги у нее подкосились, и Грейс ухватилась за дверь, чтобы не упасть. На пороге стоял Лукас.
