Поставив тарелки в раковину, Карл взял бумажный пакет и положилего на стол перед Элизабет. Почти застенчиво он промолвил:
Я узнал, что ты любишь читать. Надеюсь, это вот тебепонравится.
И он вытащил из пакета три книжки, разложив их перед ней врядок. Элизабет посмотрела на книги. Это были обычные книжки в мягких обложках,того типа, что всегда можно найти в магазинчике подарков при больнице. Карл неслишком старательно подошел к выбору. Одна из книг касалась стратегии размещениякапитала, другая — разведения животных на фермах, а третья была сборникомдетских рассказов, которые обычно читают малышам на ночь. Элизабет не нужнабыла ни одна из них, но она не хотела ранить чувства Карла.
Большое тебе спасибо, — сказала она ему. — Не сомневаюсь,что буду читать их с наслаждением.
Я не знал, что лучше взять. Видишь ли, я не умею читать, нувот я и взял первые три, на которые наткнулся.
•Уходя в свою спальню, Карл просто сиял. Он вернулся спустянесколько минут, и челюсть у Элизабет отвисла, когда она увидела, во что онодет — в свою форму санитара.
Для чего ты это надел? — спросила она, почти страшасьуслышать ответ.
Так я сейчас ухожу на работу.
В самом деле? А я думала, ты позвонишь туда и скажешь, чтозаболел.
Элизабет очень старалась, чтобы ее голос не звучалпанически.
Нет. — Такая мысль явно не посещала его сознания. — У меняже телефона нет.
Ох... — Элизабет с трудом сдерживала слезы. Она понимала,что уход на работу— самое остроумное, что мог сделать Карл. Неужели он ивправду уйдет? Нет, она должна была заставить его остаться с собой. — А разветы не хочешь провести этот день со мной?
Хочу, Элизабет. Я хотел бы каждый день проводить с тобой.Вот потому-то я и ухожу сейчас на работу. Я же не дурак — ты ведь знаешь.Сегодня там разные люди будут искать тебя. Так что для меня самое безопасное - этозаниматься своими делами как обычно.
Но я-то что тут буду делать?
Я думал, что эти книги помогут тебе скоротать время. Может быть,я мог бы добыть для тебя что-нибудь еще, пока я буду в отлучке?
Может быть свитер? Тут прохладно.
Я посмотрю, что можно будет сделать. Я не хочу, чтобы тебебыло холодно. Давай-ка я принесу тебе свое одеяло.
И не успела Элизабет возразить, как Карл уже вернулсяобратно со старым армейским одеялом. Он осторожно положил его ей на плечи.Потом он ослабил веревки, стягивающие ей запястья, — достаточно ровно для того,чтобы дать ей минимум движения, необходимого для перелистывания страниц этихзамечательных книг. А сам он быстро направился к двери. Прежде чем с силойзахлопнуть ее, он сказал:
Я вернусь поздно.
И Элизабет снова осталась одна. У нее не было ни малейшего представленияо том, сколько времени она потратила, пытаясь освободиться от этих веревок, но,как и раньше, Карл затянул их надежно. В конце концов она прекратила этипопытки и уступила потоку слез. Но и эти рыдания мало-помалу смолкли. И тогда,опустив правую руку к сиденью своего стула, Элизабет кончиком ногтя большогопальца процарапала зарубку.
День первый, — мрачно сказала она, смутно интересуясь, настанетли когда-нибудь конец этому ужасу.
10
Это были четыре самых долгих часа в жизни Макса.
Самым худшим во всем этом была поездка в полицейскийучасток. Полицейский Майкл Хэдли, тот самый, который признал его по их прежнейстычке, успел за время этой короткой поездки допросить его, признать виновным ивынести приговор.
— Ты у нас типичный несовершеннолетний преступник, — говорилон с глумливой ухмылкой, обращаясь к отражению Макса в зеркальце заднегообзора. — Будешь жить вместе с тебе подобными, в одной камере с каким-нибудьмерзким воришкой, вроде тебя. Тебе там, конечно, придется держать ухо востро:ведь нипочем не узнаешь, когда одному из твоих приятелей может взбрести в головунаброситься на тебя с ножом...
Макс ничего не отвечал. Ему нравилось изображать из себяэтакого крутого крепкого парня, но в тот момент он по-настоящему испугался. Онуже наслушался рассказов о том, что творится в центральном окружном лагере длянесовершеннолетних. Если там кто-то будет угрожать тебе ножом — это еще ерунда.Парни, которые попадали туда, были вполне способны сделать что угодно и с кемугодно. А что эти бандиты могли бы сотворить с мальчишкой, вроде него, слабакомв сравнении с ними... Нет, Максу совершенно не хотелось получать подобный опыт.И все-таки он не мог изгнать эти мысли из своего сознания. Его единственнаянадежда состояла в том, что должно же было существовать правосудие в системезакона и должен ведь кто-то был поверить, что он всего-навсего пытался сделатьхорошее дело.
А вдобавок к собственным страхам Макс не мог не тревожитьсяоб Элизабет. Что делал там ее автомобиль, да еще с приоткрытой дверцей и до сихпор валяющейся в салоне записной книжкой? Единственное, что подсказывала логика,выглядело так: кто-то похитил ее. Но кто? И чего ради?
Разумеется, полиции тоже хотелось бы получить ответы на этивопросы, и в течение следующих нескольких часов они безжалостно долбили всемэтим Макса. Где он был весь этот вечер? Достаточно ли хорошо он знаком сЭлизабет Уэйкфилд? Но Макс непоколебимо придерживался своего рассказа, снова иснова повторяя, что исключительно беспокойство о ней побудило его уйти из домана ее поиски. По выражению глаз полицейских было очевидно, что ни один из нихему не верил. Но у него не было иной защиты, кроме истины, и он ни на миг непоколебался.
И в конце концов полицейским ничего не оставалось делать,как отпустить его. У них не было никаких доказательств, что Макс делал что-либоиное, кроме осмотра личных вещей девушки. Он ничего не взял, и не было ниединого свидетельства, что он до этого вломился в автомобиль, да к тому же иключи до сих пор торчали в замке зажигания. Однако Макс понимал, что они будутпристально наблюдать за ним, и пока не отыщется Элизабет, он будет оставатьсяглавным подозреваемым.
Он никогда не был счастливее при встрече с кем бы то нибыло, чем с собственными родителями, которые дожидались его в вестибюлеполицейского участка. Он бросился к матери и крепко обнял ее, куда энергичнее,чем когда-либо с младенческих дней. Но когда он поднял взгляд на свирепое изловещее лицо отца, его поразило ужасное предчувствие, что, возможно, самоенеприятное еще ждало его впереди.
Никто в семействе Уэйкфилдов в эту ночь не спал нормально.Когда со своего свидания возвратился домой Стивен и узнал о происшедшем, оннастойчиво потребовал отправиться на поиски Элизабет. Тодд пошел с ним, аДжессика с родителями оставались в гостиной в ожидании, что телефон принесет имвести об обнаружении Элизабет живой и здоровой.
Однако такого звонка не последовало, а когда возвратилисьмальчики, измученные от прочесывания улиц Ласковой Долины, они тоже не принеслис собой никаких хороших новостей. Нигде не было ни малейших следов Элизабет.Она исчезла бесследно.
