За окном лил дождь. Я прижалась носом к стеклу и долго смотрела на небо: облака чиркали по верхушкам деревьев, и за ними нельзя было даже предположить наличие голубизны и яркого солнышка.
Я долго шарила в кладовке в поисках непромокаемой куртки, но ее нигде не было. Скорее всего я забыла ее у Тима.
Хлопнула входная дверь: это ушел Ян. Через несколько минут то же самое сделала Алисон. Я начала думать, что чувствуют родители, когда их дети подрастают. И как относятся к тому, что те в конце концов покидают родительский кров: с сожалением или с облегчением?
Я снова начала искать куртку. Тут зазвонил телефон. Я бросилась к нему.
– Изабель, привет, хорошо, что я тебя застал!
– Привет, Тим.
Я взглянула на свое отражение – зеркало висело над телефоном – под глазами снова залегли темные тени.
– Изабель, я очень сожалею, – продолжал Тим, – но сегодня с тобой встретиться никак не смогу.
– Почему? – Мы с ним не виделись уже почти две недели: он работал над каким-то очередным компьютерным проектом.
– Потому что я по горло завяз в работе, – ответил он. – Я и сейчас звоню с работы, не было времени заскочить домой.
– И как долго ты пробудешь на работе?
– Понятия не имею. Зависит от того, как скоро я со всем раскидаюсь. Может быть, час, может быть, двенадцать часов.
– О Тим, мне так хочется тебя увидеть!
– Мне тоже, особенно ночью, – сказал он. – От одного предвкушения у меня настроение поднимается. Но я абсолютно привязан к стулу в данный момент.
– А почему бы мне не прийти к тебе домой и не приготовить ужин? – предложила я. – К твоему приходу он был бы уже готов, и тебе бы оставалось только плюхнуться перед телевизором и его съесть.
– Мысль хорошая. – Мне показалось, что я даже вижу улыбку на лице Тима. – Но я действительно не знаю, когда освобожусь, и мне противно причинять тебе столько хлопот.
– Да такие тут хлопоты!
– Все равно. – Тим был непреклонен. – Это несправедливо. Почему бы тебе не пойти и не развлечься? А завтра я тебе звякну.
– Ну хорошо.
Очевидно, я казалась ему слишком навязчивой.
– К завтрашнему дню все будет закончено, – пообещал он.
– Я же сказала «хорошо».
– Ну ладно. Мне пора идти. Чем раньше начну, тем быстрее закончу.
– Хорошо, пока.
Не в первый раз я испытывала желание, чтобы работа Тима значила для него гораздо меньше и чтобы он не отдавался так страстно каждому новому проекту, в котором ему приходилось участвовать. Я вздохнула и вернулась в гостиную.
Мать сидела у телевизора.
– А я думала, что ты собралась уходить.
– Я собралась, но Тим работает. Это он только что звонил.
В ответ она выразительно хмыкнула.
– Не надо.
– Что не надо?
– Вот так хмыкать.
– Что значит «не надо хмыкать»? – спросила она с невинным видом.
– Ты прекрасно понимаешь, что я имею в виду. – Я вздохнула и взялась за какую-то очередную газету.
Субботний вечер, размышляла я сумрачно, а я сижу дома с родителями и пялюсь в телеящик. Какая скука! Я небрежно полистала газету и остановилась на киноафише. Может, пойти в кино? Сейчас идет какой-то новый фильм про Джеймса Бонда. Тим терпеть не мог Джеймса Бонда, но мне все равно, раз я одна. Может, Жюли составит мне компанию? Пирс Бросман ей нравится.
Я отправилась звонить Жюли.
– Пошли, – сказала она.
– Отлично. Я закажу билеты на свою кредитную карту, а потом за тобой заеду, идет?
– Хорошо. В котором часу фильм?
– В восемь сорок пять. Я буду у тебя через пятнадцать минут.
Когда я сказала, что ухожу с Жюли, мать снова хмыкнула. Отец выглянул из-за своей газеты.
Дождь лил не переставая, и теперь перешел в ливень. Он громко барабанил по бамперу и заливал ветровое стекло. Я включила дворники.
– Кошмарная погодка, – сказала Жюли, забираясь ко мне в машину. – Может, лучше было посидеть дома?
– Ерунда, – заверила я ее. – Имей в виду: больше всего на свете ты сейчас хочешь пойти со мной в кино.
– Я думала, ты сегодня с Тимом, – сказала она, стряхивая со свитера воду.
– Я собиралась, но он работает.
Жюли не особенно страдала от того, что стала альтернативой Тиму.
– Мне кажется, что если бы я была в кого-то влюблена, то уж точно предпочла бы проводить время с ним, а не с подругой, – беспечно тараторила она. – Даже если этот «он» – Тим Мэлон.
– Заткнись!
Из машины до кинотеатра нам пришлось бежать, но мы все равно вымокли. Про зонтики почему-то обе забыли.
– Не имеет значения, – заверила меня Жюли, оглядывая фойе. – Теперь надо купить попкорн и мороженое.
Именно это мы и сделали в следующие несколько минут, а затем – с продовольственными припасами в руках – углубились в темноту зрительного зала.
После кино Жюли предложила пойти куда-нибудь поесть.
– После попкорна и мороженого?
– Я сегодня не обедала. А попкорн – это вообще не еда.
Мы заехали в маленький ресторанчик в Старом городе, где очень вкусно и недорого кормили. Он был битком набит влюбленными парочками, которые смотрели друг другу в глаза поверх горящих на столах свечей.
– Господи! – пробормотала Жюли. – Я себя чувствую абсолютной гусыней!
Я засмеялась:
– Кому какое дело?
Мы заказали цыпленка с приправами и чесночный картофель. Когда нам принесли еду; я поняла, что голодна, как волк.
– Ты разговаривала за последнее время с Андреасом из Греции? – спросила я, дуя на свою порцию цыпленка. Даже при свете свечей я заметила, как она покраснела.
– Что с тобой? – невинно спросила я.
– Он сегодня звонил, – сказала она. – Между прочим, как раз перед тобой.
Я откусила цыпленка и чуть не поперхнулась от обилия перца. Пришлось срочно запивать его водой.
– Здорово тебя проняло! – засмеялась Жюли, глядя, как я вытираю слезы с глаз. Я знала, что он позвонил ей через два дня после нашего возвращения домой, но с тех пор она хранила на этот счет абсолютное молчание.
– Вообще-то он звонил с тех пор еще пару раз, – сказала она безразличным тоном.
– Жюли!
– Но мне он правда нравится! – Она немедленно заняла оборонительную позицию.
– Очевидно, ты ему очень понравилась, – предположила я. – И что, вы всегда разговариваете по его инициативе?
