— Нет. Змеи тут главные. Перестань трястись. Ни одна змея в своем уме не нападет на человека. Только анаконда, да и то самка, во время насиживания яиц, и если ничего более подходящего для еды рядом не будет.
— А она тоже ядовитая?
— Нет. Она — удав. Ее легко заметить, в ней обычно метров пять длины, а толщиной она с мою ногу.
— Дон, а может…
— Не может. Ты все поняла?
— Да.
— Отлично. Хорошая Девочка.
И они отправились в путь. Страхов Дженни хватило на первые десять минут пути, а потом она разом забыла обо всех опасностях и только успевала вертеть головой, придерживая широкополую шляпу.
Сельва производит на новичка ошеломляющее впечатление. Впрочем, точно таким же оно остается и для старожилов. Представьте себе волнующееся бесконечное море всех оттенков зеленого. Представьте себе деревья, у которых вместо листьев — розовые цветы, а вместо цветов — здоровенные колючки. Представьте себе лианы, обвивающие громадные стволы, уходящие в самое небо, представьте самые невообразимо-роскошные и пышные орхидеи, небрежно кустящиеся на этих лианах, а еще не забудьте бесчисленное количество птиц, которые явно сбежали из какого-то мультика, потому что у настоящих птиц не может быть таких смешных и ярких желтых клювов, изумленно вздернутых белых бровей и хвостов, расписанных всеми цветами радуги. Дженни даже приблизительно не могла их сравнить ни с одной известной ей породой, а потому страшно удивилась и даже почему-то рассердилась, узнав, что белобровые, к примеру, называются воробьями.
— Ты надо мной смеешься, Злой Босс! Воробьи мне отлично известны. Они маленькие, серенькие и чирикают, а эти… эти… Они же огромные! И совершенно разноцветные!
Дон в данный момент как раз размышлял о том, что очень трудно понять, в каком наряде Дженнифер О'Хара более привлекательна и желанна для него: во вчерашнем цыганском безобразии, сегодняшнем прозрачном неглиже, в теперешнем своем виде? Все дело было в том, что эти мягкие джинсы так ладно и соблазнительно обтягивали точеные бедра девушки, а завязанная на животе узлом ковбойка так соблазнительно приоткрывала полоску светлой кожи, не говоря уже о восхитительной груди, чьи очертания явно не в силах была скрыть клетчатая хлопчатобумажная ткань, что Дон Фергюсон прямо и не знал…
— Дон!!!
— А? Прости. Задумался. Подзабыл дорогу.
— И потому пялился на мою грудь? Верю. Туда тебе пути не проложено. Я спрашивала тебя — три раза, если быть точной, — о чем это вчера болтал Маленький Фредерик. Яномами — кто это?
— Мисс О'Хара, у тебя слишком хорошая память, так не пойдет.
— Я не понимаю, это что, тайна?
— Нет. Но и не предмет для шуток. Это я о Фредди. Ладно, экскурсия, гак экскурсия. В конце концов, у нашего путешествия появится цель. Только я не уверен, что они тебя примут…
— Да кто?!
Дон вздохнул, вынул мачете и стал равномерно прорубать для Дженни дорогу в непроходимых на вид зарослях.
Этим он привык заниматься приблизительно лет с семи, так что проделывал все автоматически, а сам тем временем рассказывал своей спутнице краткий, но необходимый курс сведений о народе яномами.
— Они индейцы. Так их зовут белые. Марисоль ты видела. На самом деле ее зовут Мисуансьянарари, но это порождало некоторые трудности в общении, так что пришлось прибегнуть к помощи падре из местной церкви. Да, не удивляйся, падре тут тоже водятся. Местный люд вообще очень веротерпим, особенно яномами. Они замечательные. Тихие, небольшого росточка, умеют ходить тихо-тихо, ни одна веточка не хрустнет. Живут они всегда в глубине леса. По Реке передвигаются на легких пирогах из коры, гребут одним веслом. Ловят рыбу и охотятся. Сами они очень миролюбивые, но у них масса богов и духов, с которыми им нужно жить в мире. Некоторые из этих богов начинают время от времени капризничать и требовать жертв…
— Ох! Человеческих?!
— Ну… в принципе, да, только… понимаешь, яномами очень рассудительные и спокойные люди. Если бог рассердился, и ему нужна жертва, то в селении наверняка найдется старый человек, который добровольно соглашается отправиться к этому богу…
— И они убивают своих стариков?!
— Да нет же! Они не способны на убийство. Старого человека, неважно, мужчину или женщину, наряжают в разные бусы, ленты, красят разными красками, устраивают в его честь пир, а потом уводят в сельву. Если это женщина, с собой она берет собранное для нее женской частью племени. Посуду, украшения, циновку… Старику дают с собой оружие. Его охотничье копье, дротик, если есть — кинжал.
— И что потом?
— Видишь ли, рыжая, в сельве водятся отнюдь не только птицы и змеи. А по верованиям яномами тот самый бог, которому обычно и требуется человеческая кровь, всегда приходит в образе Ягуара.
Дженни остановилась и от волнения даже сняла шляпу, до смерти ей надоевшую.
— Ягуар! Фредди говорил что-то о Сыне Ягуара! Ты тоже в чем-то таком участвовал, да, Дон?!
Дон остановился, вытер со лба пот, вздохнул, потом тщательно нахлобучил шляпу обратно на рыжую голову Дженни и нехотя подтвердил:
— Можно сказать и так. Только я в этом совсем недавно разобрался до конца. Тогда-то я просто считал себя великим и могучим охотником, в ус не дул и страшно гордился собой.
— Рассказывай, или я умру!
— Ну… только это секрет. Да нет, не то, чтобы я был суеверен, но здесь принято хранить свои тайны… понимаешь, может, магия и в самом деле существует…
— Дон Фергюсон! Прекрати рассказывать ирландке про магию! В этом я разбираюсь лучше тебя. Умоляю, рассказывай про ягуара…
— Да. Ладно. В общем, лет десять назад в здешних местах объявился ягуар-людоед. Честно говоря, все ягуары вполне способны задрать человека, но этот был особенно наглый. Воровал спящих людей прямо от костра. Убивал не только стариков и детей, как заведено в природе, а еще и не боялся нападать на двоих-троих взрослых мужчин одновременно. Естественно, его стали считать демоном. Великим Ягуаром. Тут приезжает юный и задиристый Дон Фергюсон, только-только получивший диплом Оксфорда, накушавшийся цивилизации и готовый к любым подвигам. Кричит: а кто тут самый великий охотник? И немедленно идет к яномами, желая убить ягуара-людоеда…
— А ты с ними уже был знаком?
— Конечно. Они давным-давно знали моего отца. С тех самых пор, когда он впервые появился в здешних местах. Он ведь был упрям как мул и все хотел сделать сам. Яномами прозвали его Дикое Сердце. Папа брал меня с собой, как только я научился держаться в седле, а было мне тогда три года.
— Ого!
— Нормально. В три года он подарил мне моего первого пони. Вот. Короче, я пришел к яномами, вот в то самое племя, куда мы сейчас идем, и стал их уговаривать разрешить мне пойти вместе с ними на охоту за этим ягуаром. Они долго отказывались, уговаривали меня, чирикали на своем птичьем говоре, я даже не все понимал, а потом согласились и стали готовить к ночной охоте. Для начала раздели и натерли какой-то травой…
