Что касается меня, то я постараюсь сейчас воспользоваться этим языком лишь как обыватель, а не как мыслитель-философ. Я могу, к примеру, сказать, что думаю об аргументации святого Фомы по поводу человека и животного. Он говорил, что, поскольку человек есть подобие Господа и составляет часть Его бытия, наше отношение к животным само по себе не имеет значения до той поры, пока свою жестокость по отношению к ним мы в силу привычки не начинаем переносить на отношения с людьми. Я могла бы спросить святого Фому, что значит „Его бытие“, и он бы ответствовал, что Его бытие в человеке есть Разум. Так же считают, по-своему аргументируя это, Платон и Декарт. Вселенная основана на принципах Разума. Господь прежде всего творец Разума. Тот факт, что именно Разум позволяет нам постичь законы существования Вселенной, доказывает, что Разум и Вселенная имеют одно происхождение.
С другой стороны, тот факт, что животные, будучи лишены разума, не способны понять законы существования Вселенной, но вынуждены слепо им подчиняться, доказывает, по их мнению, что в отличие от человека животные, являясь частью нее, не являются частью Него. Так получается, что человек богоподобен, а животное вещеподобно. Даже Иммануил Кант, от которого я была вправе ожидать большего, пасует в этом вопросе. Даже Кант в отношении животных не решается выразить то, что подсказывает ему интуиция, а именно, что Разум, возможно, есть не проявление законов Космоса, а как раз обратное — проявление работы человеческого мозга.
И тут я подхожу к тому, что в данный момент представляет дилемму для меня самой. Почти семидесятилетний опыт собственной жизни подсказывает мне, что разум не имеет отношения ни к Космосу, ни к Богу. Более того: он подозрительно похож на продукт человеческой мысли. И что еще хуже — он представляет собой лишь одно из ее направлений. А если это так, то почему я сейчас должна смиренно склониться перед ним и ссылаться на речи древних?
Я задала вопрос и сама же отвечу на него так, как это сделал бы Красный Питер: „Теперь, когда я уже здесь, — мог бы сказать Питер, — когда я перед вами в смокинге, меж тем как в брюках вырезано специальное отверстие для моего хвоста (он просто вам не виден), — что мне остается? Разве у меня есть выбор? Если я не построю свою речь в соответствии с законами разума (что бы ни означало это выражение), мне не останется ничего иного, как залопотать нечленораздельно, задвигаться всем телом, опрокинуть стакан с водой — короче, повести себя как обезьяна“.
Должно быть, вы наслышаны о Сринивасе Раманудже, который родился в Индии в 1887 году, был увезен в Кембридж, где, не выдержав сурового климата, непривычной пищи и дисциплины учебного заведения, заболел и в возрасте тридцати трех лет покинул этот бренный мир.
Рамануджа широко известен в научном мире как величайший интуитивный математик нашего времени, самоучка с математическим мышлением, который понятия не имел, что такое весьма трудоемкий процесс математического доказательства и вывода. Многие заключения Рамануджи до сегодняшнего дня еще не получили экспериментального подтверждения, хотя вероятность того, что и они окажутся верными, очень велика.
О чем свидетельствует феномен Рамануджи? Стоял ли он ближе к Богу, оттого что его разум (употребим слово „разум“, ибо в применении к Раманудже употребить слово „мозг“ значит незаслуженно оскорбить его) был един с Высшим Разумом или, во всяком случае, оказался более приближен к нему, чем у кого бы то ни было? И считалось ли бы, что он близок к Богу, если бы ученые умы Кембриджа во главе с профессором Харди не выудили из него все эти „спекуляции“, как они это называли, и, прилагая неимоверные усилия, не сумели экспериментальным путем подтвердить хотя бы те из них, которые они были способны осмыслить? Что, если бы Рамануджа вообще остался у себя на родине и смиренно выписывал накладные в мадрасском порту и размышлял бы, никому ни о чем не рассказывая?
А Красный Питер (я имею в виду героя Кафки)? Откуда мы знаем, что он или его сестра, застреленная охотниками в Африке, не размышляли, подобно Раманудже из Индии, и так же, как он, не высказывали своих мыслей вслух? Как вы полагаете, неужели вся разница между почтеннейшим Харди с одной стороны и безмолвными Рамануджей и сестрой Красного Питера — с другой заключается лишь в том, что один знает правила высшей математики и может их озвучить, а двое других — нет? Неужели таким способом можно измерить, насколько ты близок к Господу, к Высшему Разуму, или насколько далек от него?!
Как это получается? Человечество неизменно поставляет кадры мыслителей-интеллектуалов, и каждое их поколение все в большей степени дистанцируется от Бога, чем, скажем, Рамануджа, но тем не менее после обязательного двенадцатилетнего и дополнительного шестилетнего образовательных циклов они умудряются вносить свою лепту в расшифровку Великой Книги Природы с помощью исследований в области психологии и математики. Если предположить, что сущность человеческая тождественна Господней, разве не вызывает подозрения то обстоятельство, что требуется целых восемнадцать лет, чтобы человека сочли пригодным к расшифровке сценария Господа Бога? Ведь это довольно большая часть отмеренной ему жизни! Почему не пять минут? Почему не пятьсот лет? Может, все дело в том, что данный феномен есть не следствие расцвета способностей, позволяющих всё с большим успехом раскрывать тайны природы, а разрастание довольно узкой самовоспроизводящей традиции интеллектуальных игр? Ее сильная сторона — это изощренная система логических построений, точно так же, как в шахматной игре, и эту традицию, исходя из своих резонов, люди пытаются поместить в центр Вселенной.
Я понимаю, что, если я хочу, чтобы уважаемая аудитория восприняла меня серьезно, мне следовало бы внести свою лепту в общий поток западной философской мысли, где человек и животное, разумное и неразумное далеки друг от друга, как два берега, но что-то во мне сопротивляется этому, что-то подсказывает, что эта уступка может отнять у меня победу.
Для Разума вполне естественно утвердить себя в качестве основы основ Вселенной. Другого и ожидать нельзя. Развенчать самое себя? Системы, построенные на главенстве Разума, как и все тоталитарные системы, неспособны на это. Если бы существовала точка зрения, опираясь на которую можно было разоблачить систему, то логика Разума подмяла бы под себя и ее — как в любой тоталитарной системе.
В древние времена голос человеческого разума был громче рыка льва и рева дикого буйвола. Человек вступил в битву со львом и буйволом и через множество поколений победил полностью и бесповоротно. Сегодня эти существа утратили свою прежнюю мощь, их уделом стало молчание. Они наши пленники, но они мужественны в своем нежелании общаться с нами. Так они поступают все, за исключением таких как Красный Питер, — все, за исключением уникальных в своем роде обезьян.
Но, как нам кажется, эти уникальные экземпляры, во всяком случае некоторые из них, близки к тому, чтобы нарушить свое молчание, и поэтому стали раздаваться голоса с требованием принять человекообразных, как обладателей великого дара — разума, в сообщество людей. Согласно этому суждению, будучи человекоподобными, то есть гуманоидами, эти существа должны иметь те же права, что и все остальные, к этому сообществу относящиеся. Какие же это права, спросите вы. Хотя бы такие, отвечают сторонники этой идеи, какие мы предоставляем умственно неполноценным членам сообщества Homo sapiens: право на жизнь, право на защищенность от насилия и физических мук, право полного равенства перед законом.
