Несмотря на такие перемены, мальчики все еще были совершенно одинаковыми, так что даже Флорент с его наметанным взглядом не смог найти никаких отличий. Все трое посмотрели на него так, будто не поняли, о чем он им сказал, и тогда он подошел поближе, взял карандаш, который всегда носил за левым ухом, и положил его в желобок средней парты.
— Смотрите, вот для чего это, — сказал он.
Мальчик за партой нахмурился.
— Мы и сами знаем, — сказал он немного сердито. — Вы что, думаете, мы глупые?
Флорент снова испугался, на этот раз от звука голоса этого ребенка. Он был очень похож на голос доктора, только звучал высоко и неприятно, будто кто-то царапал ногтем по школьной доске.
— Мы уже умеем читать и писать, — сказал другой мальчик.
Он сполз со скамейки и подошел к доске.
— Там в коробочке лежит мел, — неловко подсказал Флорент.
Мальчик достал из коробочки голубой мелок и начал писать. На затылке у него от одного до другого уха, словно шнурок для очков, надулась синяя вена. Двое его братьев тоже заторопились к доске и встали с мелками в руках рядом с ним. У них на затылках оказались такие же вены. Флоренту бросилось в глаза, что все трое были левшами и до сих пор носили на запястьях цветные браслеты.
— Вы уже наверху? — вдруг раздался голос Шарлотты Манхаут.
Дети не отреагировали.
— Да, они здесь! — крикнул Флорент.
— Я так и подумала, — сказала она, и по лестнице застучали шаги.
Через несколько мгновений в дверях появилась ее статная фигура. Под мышкой с одной стороны фрау Манхаут держала картонную коробку, а другой рукой прижимала к себе длинный свернутый рулон.
— Здравствуй, Флорент, — сказала она. — Хорошо, что ты еще здесь. Не мог бы ты помочь мне повесить это?
Женщина кивнула головой на рулон.
Плотник закивал и заторопился к двери. Он взял рулон у нее из рук, поднял вверх большой палец, махнул им в сторону детей и сказал шепотом:
— Они уже умеют читать и писать.
— И считать, — быстро сказала она. — Так что будь повнимательней, когда будешь выписывать счет.
Флорент даже смутился.
— Шутка, — сказала она и похлопала его по плечу.
— А что там? — закричал один из мальчиков.
Он обернулся и показал мелком на свернутый рулон. Его синие глаза навыкате казались стеклянными шариками, готовыми вот-вот выпасть из глазниц. Флорент отвернулся, чтобы не подумали, будто он бесцеремонно разглядывает детей.
— Карта Европы, — сказала фрау Манхаут.
— Карта Европы? — переспросил Флорент.
— Это была единственная карта, которую мне согласились отдать в школе, — призналась Шарлотта и тут же обратилась к детям чуть громче: — Но это очень хорошо, потому что мальчики хотят стать кругосветными путешественниками, правда, мальчики?
— Да, и мы поедем очень-очень далеко, — сказал Гавриил.
— Тогда я поскорее повешу эту карту, чтобы вы могли немедленно отправиться в путь, — заметил Флорент, подыскивая подходящее место на стене. — Где вам будет удобнее, фрау Манхаут? У окна?
— Да, там будет хорошо.
— Вы будете давать им уроки?
— Так захотел доктор. В подготовительной группе они бы просто теряли время.
— Тут он прав. Раз уж они такие смышленые, то там бы скорее разучились, чем научились бы новому. Вот здесь?
Он показал дрелью точку на стене. Фрау Манхаут кивнула.
Уголком глаза он следил за сыновьями доктора, которых даже не испугал визг дрели. У Флорента были двоякие чувства. С одной стороны, внешность мальчиков его ужасала, но с другой стороны, он был очень рад, что увиделся с ними. В кафе «Терминус» от него теперь точно не отстанут. Ему хотелось рассказать побольше, и он старался не упустить шанс.
— Фрау Манхаут, — позвал он тихонько и продолжил совсем шепотом: — Может, с ними что-то не так? Я имею в виду, со здоровьем. Они такие… такие… другие.
Фрау Манхаут глубоко вдохнула и сдержанно кивнула головой.
— Доктор говорит, что-то не в порядке с их хромосомами.
— С хромосомами?
— Я тоже не совсем поняла. Это связано с наследственностью. Хромосомы есть в каждой клетке человеческого тела, их двадцать три пары, если быть совсем точными, и когда клетка делится, то хромосомы тоже делятся, чтобы дать информацию и новой клетке.
— Что-то я уже запутался, фрау Манхаут. Для меня это все будто по-латыни. — Он снова перешел на шепот: — Но разве герр доктор ничего не может сделать?
— Он говорит, что работает над этим. Все будет хорошо.
— Вы меня успокоили, — сказал Флорент и действительно с облегчением вздохнул.
Он повесил на крючок карту и хотел задать фрау Манхаут новый вопрос, но она громко позвала детей:
— Посмотрите-ка, это карта Европы!
Все трое подняли глаза и стали рассматривать карту, на которой каждая страна имела свой цвет, а крупные города обозначались большими красными точками.
— Вот здесь живем мы с вами, — сказала она, постучав ногтем по месту, где встречались Германия, Бельгия и Голландия.
— Граница трех стран! — радостно воскликнул Флорент, как будто угадал правильный ответ на сложный вопрос.
Он взглянул на часы. «Терминус» вот-вот откроется.
— Мне пора идти, фрау Манхаут. Нужно еще успеть до закрытия в магазин к Марте. Ей там тоже надо что-то подремонтировать.
— Ой, подожди, пожалуйста, мне нужно повесить еще кое-что. Одну минутку.
Она подошла к картонной коробке, которую поставила рядом с учительским местом. Открыла крышку, порылась внутри и достала распятие.
— Что это? — спросил один из мальчиков.
— Это Иисус, — сказала она.
— Сын плотника, — добавил Флорент, подмигнул и поднял вверх молоток, который достал из ящика с инструментами.
— А почему он висит на кресте? — спросил мальчик.
— Это я расскажу вам в следующий раз, — ответила фрау Манхаут. — Господин Флорент очень торопится.
Она передала ему распятие и повернулась.
— Прямо над дверью, — попросила она и показала место, куда его повесить.
Флорент кивнул, переставил стремянку к двери и принялся вколачивать гвоздь.
— И Закон Божий им будете преподавать? — спросил он, поглядывая через плечо.
— Герр доктор об этом просил.
— В самом деле? Вот уж не знал, что он верующий.
Еще одна новость, которой он мог поделиться. Все в «Терминусе», должно быть, пораскрывают рты.
