— Похоже, дыхание у них и правда вредное, — заметил Тыквер. — Может, лучше повернуть?
Девочка уже шагнула за камень. Она обернулась к остальным:
— Насильно я никого не тащу.
Мэй снова посмотрела на горы. Беатрис взяла ее под руку:
— Обожаю равнины со скелетами.
Мэй глянула на подружку. Фабио и Тыквер подлетели к ним поближе:
— Вы уверены?
Капитан одернул форму, воздел руку и метнулся вперед:
— Смелей!
Мэй повернулась к Тыкверу. Тот расправил плечи, подражая Фабио, и тоже воздел руку.
— Смелей! — воскликнул он и помчался за капитаном.
* * *
Друзья двинулись к вершинам Окаменелого перевала. Пессимист посмотрел им вслед и неуверенно оглянулся.
— Миоу, — тихо сказал он.
Это значило: «А вам не кажется, что возле Водопадов мы едва не погибли? И что кошка обязательно пустится в погоню?»
Тыквер обернулся:
— Пошли, киса! Не бойся. Это же просто косточки.
Пессимист взглянул на него так, словно хотел сказать: «Опомнись!», но призрак лишь расплылся в улыбке:
— Прелесть ты наша! Пойдем!
Кот со вздохом повел носом, принюхиваясь, шевельнул усами и снова посмотрел назад. Надеяться было не на кого. Но что он мог поделать?
Пессимист лизнул лапку, вдавил ее в песок и принялся старательно водить туда и сюда, что-то рисуя. Кот сел и полюбовался на свое творение.
Надо признать, получилось не так уж плохо, учитывая, что у него не было ни карандаша, ни времени.
Некоторое время спустя Мэй присела завязать шнурок.
В этот миг небо озарила вспышка. Облака сложились в огромное лицо, скрытое в густой листве. Оно смотрело как раз туда, где сидела девочка.
Лицо видел только Пессимист. Кот взвыл. Но когда все остальные подняли головы, на небосводе ничего не было — только облака, облака над облаками.
Озираясь, друзья продолжили путь.
* * *
Вот уже много часов Мэй и ее спутники шагали через пустошь, которая легким уклоном шла вверх, подбираясь все ближе к подножию гор.
Тыквер и Пессимист спорили за право идти впереди. Хотя у призрака было преимущество — он летел, а не шел, — кот все равно умудрялся его обогнать. Он всякий раз убегал вперед, стоило Тыкверу с ним поравняться.
Они дошли до коленной чашечки великана, и Мэй наконец обернулась. Позади лежали долгие мили пройденного пути, останки великанов, каменные деревья. Но и впереди была длинная дорога.
— А может, здесь отдохнем?
Тыквер скрестил руки и неуверенно посмотрел на исполинский череп.
— Думаю, лучше места все равно не найти, — сказала Беатрис.
— Неплохое местечко, — согласился Фабио.
Он вытащил из кармана бинокль и оглядел пустоши. С тех пор как друзья отправились в путь, заметно похолодало. Мэй подышала на пальцы и крепче обняла бедного котика.
— А если Хозяйка согласится, ты просто… р-раз и окажешься дома? — спросил Тыквер.
— Не знаю. — Но Мэй примерно так и думала. Надеялась. Ведь сил, чтобы снова проделать весь этот путь, у нее не было.
Они устроили привал, и Беатрис начала писать письмо. Она хотела послать его в передачу «По секрету тому свету». В ней исполняли мечты. Иногда ведущие помогали духам найти родных и близких.
— А моя мама говорила, когда что-то теряешь, нужно просто успокоиться, — сказала Мэй. — И тогда оно само отыщется.
Беатрис обиженно посмотрела на нее:
— Ты не веришь, что мы с мамой встретимся.
Мэй вздрогнула. Сердце у нее застучало чаще.
— Нет, верю! Я просто… — Она считала, что Беатрис нужно чуточку расслабиться, и тогда…
Беа сунула письмо под мышку и, задрав носик, полетела прочь. Мэй ошеломленно смотрела ей вслед. Что она такого сказала?
В ту ночь поспать им не удалось. Выл холодный северный ветер. Мэй и Пессимист — единственные, кто чувствовал холод, — теснее жались друг к дружке в спальном мешке и стучали зубами. Горы так ни капельки и не приблизились. По склонам посверкивали странные огни, будто светлячки. Даже Беатрис, которая легла спать подальше от Мэй, не знала, что это такое.
Когда Мэй наконец заснула, ей приснилось, что ледяной ветер с гор — это дыхание самой Хозяйки.
* * *
— Миоу.
Командирша Берсерко стояла перед отрядом гоблинов и зомби. Они встретились всего несколько минут назад — на кладбище к северу от Мертвого моря.
В левой лапе командирша держала фломастер, а правой указывала на картинку, которую только что нарисовала на складной доске.
Командирша набрала полную лапу кошачьей мяты, понюхала ее и оглядела толпу.
— Миоу?
Сборище гоблинов и зомби недоуменно глазело на нее. Ни один из них не умел говорить по-кошачьи. Правда, утром, когда командирша их завербовала, никто не осмелился об этом сообщить. До сих пор они просто кивали, а Берсерко тем временем разворачивала перед ними карты, рисовала схемы и даже набросала портрет.
— Миоу? — спросила командирша.
Зомби смущенно переминались с ноги на ногу. Несколько гоблинов закивали. Ни те, ни другие не смотрели друг на друга. Командирша ничего об этом не знала, но зомби и гоблины были заклятыми врагами с 1912 года. (Именно тогда гоблины пришли к выводу, что у зомби страдают отсутствием вкуса и совсем не умеют одеваться.)
— Миу миоу? — Командирша Берсерко устремила взгляд на гоблина, который стоял в первом ряду, рассматривая свои ногти. Гоблин вздрогнул и в ужасе поднял глаза. Он понял, что ему задали какой-то вопрос, и притворился, будто усиленно думает. Бедняга задрожал, вспотел и беспомощно оглядел товарищей.
— Уффф миоу? — отважился спросить он.
— Миоу? — задумалась командирша Берсерко с невозмутимым видом.
Ее глаза превратились в щелочки. И тут произошло нечто ужасное. Ее шерсть встала дыбом, тело затряслось, а зеленые глаза стали круглыми и сошлись на переносице. Командирша взлетела в воздух, точно воздушный шар, а ее мех превратился в сверкающие черные шипы. Она выпустила когти. Из ушей повалил дым. Но самое страшное происходило с ее хвостом.
— Миииииииииииииооооооооооу!
Хвост, будто лассо, обвился вокруг шеи гоблина и рванул беднягу вверх. Тот завизжал, дрыгая ногами в воздухе перед носом у остальных.
Визг прекратился. Командирша Берсерко уменьшилась до нормальных размеров, опустилась на землю и распрямила закрученный спиралью хвост. От гоблина не осталось и следа. И тут из последнего завитка хвоста что-то выпало и звякнуло, ударившись о землю.
