- Как вы здесь оказались? - Дейв первым нарушил молчание. Ему пришлось наклониться к ней, потому что из-за шума мотора трудно было разобрать слова.
- Мистер Уэллс пригласил.
- Давно вы с ним знакомы?
Кристина повела плечом, как бы показывая, что эта тема ей скучна.
- Мы ходим в один клуб. «Пинаколада», знаете?
- Да, я тоже частенько там бываю. Играю в гольф.
У нее слегка дрогнули губы - она едва удержалась от презрительной улыбки. Интересно, не играет ли Дейв в гольф с Арчи?
- А вы как оказались на яхте мистера Уэллса, раз уж так не любите пьяные вечеринки?
- Это он уговорил меня. Сказал, что мне нужно развеяться. - Дейв усмехнулся. - Вообще-то он был прав. Однако ошибся со способом развлечения.
- И как же вы предпочитаете развлекаться?
- Хороший ужин в приятной компании - что может быть лучше? Жаль только, что в наше время так тяжело найти приятного собеседника. - Дейв фыркнул. - Особенно женщину! Они вечно норовят завести разговор о нарядах да о драгоценностях. Скука смертная.
Ну и брюзга! - подумала Кристина. Возраст такой, что поделать. В пятьдесят четыре года, наверное, действительно трудно делать вид, что тебя интересуют платья и бирюльки. Проще ведь прямо сказать женщине о своих намерениях. Впрочем, Брейди, судя по всему, между сексом и интересной беседой выберет второе. Что говорит о регулярных фиаско на поприще любви. Не может доставить физического удовольствия женщине и думает взять ее интеллектом. Что ж, мне это только на руку. С трудом представляю себя в постели с ним.
Дейв, как и говорила Моника, выглядел гораздо моложе своих лет, но все же давно выбыл из рядов привлекательных мужчин. Дело было даже не в морщинах, которые уже испортили его некогда приятную физиономию. Дейв словно состоял из прямых углов и резких линий. Высокий, худой, нескладный, да еще этот длинный нос… Ни дать, ни взять Пиноккио в старости.
Хотя отталкивающее впечатление он производил только на первый взгляд. Стоило приглядеться к Дейву, и можно было заметить, что глаза у него добрые, а улыбка приятная. Что на его щуплом теле отлично сидит костюм. И что его шевелюра еще даже не начала редеть.
- Скажите, Дейв, - теперь уже Кристина наклонилась к нему и заметила, как он с видом ценителя и знатока взглянул на открывшуюся его взору грудь, - а я, по-вашему, достойный собеседник?
- Пока не знаю. Но вы очень милы, это факт. А почему вы спросили?
- Хочу пригласить вас на ужин. - Кристина подалась назад, решив, что пока не за что вознаграждать его. - Что скажете?
Он посмотрел на часы и поморщился.
- Я так поздно не ем.
- Ну так и не насилуйте себя, - с улыбкой Джоконды произнесла Кристина. - Есть буду я. А вы можете выпить бокал вина, я не возражаю.
Его брови взметнулись вверх. Дейв молчал почти минуту, после чего хмыкнул и кивнул.
- Что ж, принимаю ваше приглашение, Кристина. У меня хорошие предчувствия насчет вас.
- Поживем - увидим, - весело ответила она и, подмигнув ему, снова превратилась в ледяную статую.
Глава 8
Моника прогуливалась по холлу, делая вид, что слоняется от нечего делать. Однако внимательный наблюдатель заметил бы, что она то и дело бросает взволнованные взгляды на большие настенные часы.
Скоро полночь, а Кристины все нет. Поневоле забеспокоишься.
Она не сразу заметила, что с нее не спускает глаз симпатичный мужчина со светло-рыжими волосами. Встретившись с ней взглядом, он улыбнулся и помахал ей рукой, а потом и вовсе послал ей воздушный поцелуй. Моника остолбенела. Что за наглость - флиртовать с ней подобным образом?
Она отвернулась и уставилась на бездарно нарисованную картину - наверняка творение местного художника. Моника пыталась сообразить, что именно изображено на полотне, но ей это не удалось. То ли песчаные холмы в пустыне, то ли женская грудь…
- Нравится? - прозвучал мужской голос за ее спиной.
- Надеюсь, не вы автор картины? - Монике не нужно было оборачиваться, чтобы понять, кто ее собеседник.
Рыжеволосый мужчина встал рядом с ней и, склонив голову набок, тоже принялся рассматривать картину.
- Нет, рисовал не я. Но я хорошо знаю художника. Он утверждает, что изобразил овец, пасущихся на лугу.
Моника подошла ближе к картине, чтобы как следует рассмотреть разноцветную мазню.
- Овцы, говорите? В упор не вижу.
- Я вообще-то тоже. И никто не видит. В этом, наверное, состоит гениальность художника. Он рисует картины, сюжет которых потом никто не может опознать.
- С кем он переспал, чтобы его творение повесили на стену этого в общем-то неплохого отеля?
Мужчина рассмеялся.
- Вообще-то он воспользовался мягкотелостью хозяина отеля, надавив на жалость и напомнив о старой дружбе. О чем владелец данного заведения уже не раз пожалел - ведь раньше он считался человеком с хорошим вкусом.
Моника наконец взглянула на того, кто потревожил ее покой. Вглядевшись в его лицо, как только что всматривалась в картину, она воскликнула:
- Я вас знаю! Вы Лео. И вы спасли мою подругу от верной гибели. Два раза.
- Я что-то пропустил… А когда был второй раз?
- Когда вы подобрали ее на улице поздно вечером и отвезли в отель.
- Сомневаюсь, что с ней могло случиться что-то плохое, не окажись я поблизости. По-моему ваша подруга умеет за себя постоять.
- Ошибаетесь. Она не способна даже дверь отпереть без посторонней помощи. Да и вообще, Кристина - сама наивность.
- Странно, но мне она показалась довольно самостоятельной и уж тем более ничуть не наивной. Даже излишне циничной.
Моника скрестила руки на груди и еще раз внимательно оглядела Лео, будто мысленно составляла его фоторобот.
- Кто вы, молодой человек? Не из полиции случайно? - то ли в шутку, то ли всерьез спросила Моника.
- Нет, что вы. - Он рассмеялся. - Я не коп. Я обычный парень, который, впрочем, неплохо разбирается в людях.
- И что вы можете сказать обо мне?
- Вы очень-очень добрая.
- Я? - Моника от души расхохоталась. - Я - добрая? Ну вы и сказали!
- Считаете, что я ошибся? - Он пожал плечами. - А я докажу, что прав.
- Попробуйте, - улыбаясь, сказала Моника. - Интересно будет послушать.
- Приведу только один факт, говорящий в пользу того, что я прав. Вы бескорыстно помогаете человеку, который никогда не оценит ваших стараний. Вы это знаете, но все равно не решаетесь отойти в сторону - совесть не позволяет.
Моника перестала улыбаться. Она по-настоящему испугалась. В глубине души Моника всегда боялась, что об их с Кристиной планах кому-нибудь станет известно. И тогда им обеим несдобровать.
