– А, это шуточка Анны-Марии.
– Забавно.
На лестнице мы никого не встретили, но признаки жизни имелись. Списки жильцов от руки на карточках, запахи готовки, низкая пульсация бита, голоса, смятые сигаретные пачки, обожженные клочки фольги. В углах у дверей прячутся черные мусорные мешки. Залаяла собака, и мимо дверного «глазка» с другой стороны проскользила чья-то тень. Неизвестных всегда подозреваешь в злонамеренности. Наконец мы добрались до верхнего этажа. Здесь лестничная площадка была подметена. У стены выстроились горшки с растениями, пересыпанными ракушками и галькой. Дерек трижды стукнул в дверь, и ее открыли. В проеме стоял большой мужчина, в дорогих с виду кроссовках, черных брюках с красным драконом на левой ноге и черной футболке с надписью поперек груди: «Тэквондо-Клуб Горбальса».
– А, Дерек, дружище, как поживаешь?
– Очень неплохо, Крис. А сам?
– Как новенький.
– Анна-Мария?
– В одном купальнике. Скоро закончит.
После всех любезностей он повернулся ко мне, показывая, что пришло время представить меня.
– Мой друг, мистер Рильке.
– Хотите стать членом фотоклуба, мистер Рильке?
– Не уверен.
– Рильке хочет показать Анне-Марии кое-какие снимки.
Крис улыбнулся.
– Ну, правила вы знаете. Во вторник вход только для членов клуба. С вас тридцать фунтов, пожалуйста.
Дерек отвел глаза. Я выудил три бумажки из кошелька и протянул ему.
– И десять фунтов за прокат фотоаппарата.
Никто не хочет быть лохом – ни парень, выходящий из нимба камер наблюдения банкомата с белым крестом на спине, ни проигравший наперсточникам. Мне тоже все это не понравилось, но, судя по тону здоровяка, спорить не стоило.
Я протянул еще одну бумажку, и он передал мне «Полароид». Эту мгновенную камеру изобрели в 70-х, чтобы любители вечеринок могли доказать себе, что они действительно повеселились. Ею также успешно пользуются преступники, киднэпперы и антиквары.
– И еще десять за пленку.
Я выложил последние десять фунтов за тонкий пакетик, завернутый в фольгу.
– Почему бы вам не попробовать, раз уж всего накупили? – Вопросом это не прозвучало. – По коридору, третья дверь направо.
Дверь была из граненого стекла, сквозь которое виднелись расплывчатые и размноженные очертания розовых лиц и фигур в черных костюмах, сгрудившихся у… Я открыл дверь и шагнул внутрь. Шестеро мужчин стояли перед самодельной сценой. Перед ними принимала разные позы молодая девушка в белом бикини в красную крапинку. Симпатичная, с блестящими глазами и широкой улыбкой, она походила на хорошенькую учительницу начальных классов, на стюардессу или дикторшу сводок погоды. Она открыла зонтик и кокетливо выглянула из-за него. Потом надела большую соломенную шляпу и принялась уверенно крутить ее на голове то так, то эдак. Она походила на красотку пятидесятых – озорную, но не распущенную. Каждый раз, когда она меняла позу, мужчины щелкали «Полароидами» и ждали, когда выползет снимок.
Один отвернулся от модели и покосился на меня. Бесцветный, лысеющий, с усталыми глазами. Его сосед потоптался на месте и тоже пристально исподлобья посмотрел на меня. Наблюдая за наблюдающими, я нарушал их спокойствие и портил им удовольствие. Модель сменила позу, я поднял камеру и нашел ее в квадратике видоискателя, ощущая себя террористом. Глаз за объективом. Во рту появился привкус пепла. Я сглотнул, нажал на кнопку, сработала вспышка.
Фотография выскользнула с механическим жужжанием. Снимок постепенно проявился из черного квадрата: сначала белое бикини с кроваво-красными горошинами, бледное, улыбающееся лицо. Глаза тоже вышли двумя алыми точками.
Она удалилась за ширму и снова появилась – как я и думал, уже без лифчика. Камеры защелкали оживленнее, но мужчины оставались на своих местах, примерно в трех дюймах друг от друга. Жара и яркий свет ламп дали о себе знать. Воздух в комнате наполнился нерастраченным тестостероном и запахом пота. Я посмотрел на моего соседа – он снимал пиджак. Под мышками у него появились мокрые круги. Я вместе с остальными продолжал делать снимки, они выскальзывали и падали на пол. Девушка снова удалилась. Послышались щелчки перезаряжаемой пленки, а потом все стихло. Казалось, мы очень долго простояли в ожидании. Каждый из семерых, с нетерпением поглядывающих на сцену, наверное, мечтал о том, чтобы все вышли и он смог бы один снимать ее, сколько пожелает. Семеро джентльменов ожидали возвращения одной милашки. Я уже начал думать, что шоу кончилось, но девушка снова появилась – голая. Я стал подозревать неладное, но она просто изящно повторила ту же последовательность простых поз, не обращая внимания на вспышки камер, поклонилась аудитории и исчезла за ширмой.
Дверь открылась, появился Крис, пожал каждому руку и собрал фотокамеры. Выходя, мужчины спокойно благодарили его и бережно рассовывали по карманам пачки фотографий.
Я ожидал увидеть Анну-Марию в шелковом вышитом кимоно, но на ней был спортивный костюм, почти такой же, как у Криса. Мы расселись на кухне пить чай из жизнерадостных желтых чашек. Дерек с Крисом живо поглощали имбирные пряники. Мне же есть не хотелось.
Дерек представил меня, и я протянул Анне-Марии мои снимки. Она удивленно взглянула на меня:
– Вам они что, не нужны?
– Нет, это не мое.
– То есть вы пришли не картинки неприличные снимать, а он взял с вас плату, а потом насильно втолкнул в ту комнатку. – Она засмеялась. – Ну ты и стервец, Кристиан.
Крис пожал плечами. Никто не предложил вернуть мне деньги.
– Но вам хоть шоу понравилось?
– Вы хорошо позируете.
– Ответ дипломатичнее некуда.
Она снова рассмеялась. У нее приятный смех – им она отгораживается от разговора по существу. Дерек почувствовал мое раздражение и подарил мне примирительный взгляд. Да, я был зол, но одного этого взгляда хватило, чтобы парень снова стал мне нравиться. Больше чем нравиться.
– Рильке – аукционист. Он нашел ужасные снимки, похожие на снафф, на чердаке у одного покойника. Еще он нашел там твою визитку. И теперь надеется, что ты расскажешь ему что-нибудь об этом человеке.
– Снафф? Ты хочешь сказать, фотографии с убитым человеком?
– Да.
– То есть на одной фотографии он еще не мертвый, а потом уже…
– Какая-то девушка с перерезанным горлом.
Анна-Мария поднесла ладонь к горлу:
– Фу…
Крис неохотно доел свой пряник.
– А почему бы вам не сходить в полицию? Хорошо, конечно, что нас предупредили насчет карточки, но зачем вы сюда-то пришли?
– Судя по снимкам, это было много лет назад. Где-то середина сороковых.
– Даже если так, убийство есть убийство. А вдруг кто-нибудь до сих пор ищет убийцу своей сестры или матери? Существуют службы поиска пропавших.
