Фонон, о чем они не знали, не возражал бы против ихвмешательства. Рейк раздражал и его самого. Разве им не приказали проявитьдотошность? Благодаря замешательству среди людей-птиц появилась прекраснаявозможность получше изучить лабиринты пещер, которыми были испещрены южные отрогигорного массива. Той пещерой, перед которой они стояли теперь, судя по всему,некогда пользовались достаточно долго — или пернатые, или кто-то еще.
— Попробуй шуметь чуть меньше, чем легкое извержениевулкана, — прошептал он Рейку. — Ты, наверное, очень хочешь подраться, разкричишь так громко, что это могут слышать все шикатели.
— По крайней мере, это было бы лучше, чем совать нос во всеэти дыры, — пробормотал второй эльф, хотя и намного тише.
— Это не займет много времени. Если эта пещера не слишкомуходит вглубь, то и другие окажутся неглубокими. А если все же окажутся, тосовет захочет знать о них — на случай, если члены совета решат, что пришловремя занять их.
Рейк поморщился.
— Совет не одобрит даже бег наперегонки, не говоря уже о нападениихотя бы на почти пустое гнездовье.
Тут их мнения совпали, что случалось редко.
— С их стороны было бы глупостью не воспользоваться этимПодумайте о том, что, по-видимому, накоплено там у этих птиц. Достаточновзглянуть на то, что мы обнаружили просто раскиданным по равнине!
Один из членов отряда потряс мешок, который нес. Тот был размеромпримерно с его голову и почти полон. Там лежало самое драгоценное сокровище встране — заколдованные медальоны, которые пернатые обычно имели при себе, чащеносили на шее. Точность действия и мощь этих предметов были легендой даже средиэльфов, которым они попадались для изучения очень редко: люди-птицы ревнивохранили их, и по большей части медальоны были сделаны так, чтобысамоуничтожиться, если их владелец погибал. Эти таким свойством не обладали.Если Фонон не ошибался, их просто бросили. Почему — он не знал. Над этим будетдумать совет; его членам доставляли наслаждение бесконечные теоретические споры— особенно когда это давало возможность пренебречь более насущными делами.
«Пусть они играют с этими штуками, а другие тем временемпримут брошенный им вызов, — подумал Фонон. — Мы сделаем этот мир чем-тобольшим — не просто очередным пристанищем. Мы создадим будущее для нас самих!»В глубине души он знал, что это просто мечты. Эльфам никогда не построитьсообщество, способное изменить обнаруженный ими мир. Слишком многие полагали,что в простом сосуществовании с животными и растениями и состоит единственныйсмысл жизни. Так было проще и безопаснее.
— Ну так что? Мы заходим внутрь? — Теперь, в очередной разподчинившись Фонону, Рейк был готов заняться делом.
— Не обязательно заходить всем. Достаточно двоих-троих.
— Тогда пойдем мы вдвоем. — В таких случаях это всегда былиФонон и Рейк. Фонон шел потому, что считал: он — предводитель и ответственен завсе, что они делают. Если он ввергает своих людей в опасность, то обязательнодолжен находиться, так сказать, в первых рядах. А Рейк, конечно же, предпочиталделать что угодно, лишь бы не сидеть и ждать. Другие, менее склонныедействовать, если им это не прикажут, были всегда готовы предоставить рискованныедела Фонону с Рейком. Путешествия и исследования их вполне удовлетворяли, нотеперь им давно уже хотелось направиться в сторону дома.
— Мы вдвоем, — согласился Фонон. Несмотря на их постоянныеспоры, оба эльфа знали, что вместе они в безопасности. Если бы дошло досхватки, каждый из них мог положиться на другого. Остальные же бились, как этосвойственно эльфам: не группой, а каждый сам по себе.
— Дайте нам час, — сказал он остальным. — Если мы невернемся к тому времени…
«Если мы не вернемся к тому времени, то это будет означать,что мы погибли или, еще хуже, стали пленниками птиц», — мысленно закончил он.Излишне было говорить другим то, что тс знали и сами.
Рейк уже вытащил из кисета, висевшего у него на поясе,маленький камень-светляк. Тот давал света больше, чем факел. У каждого изэльфов было по такому же. Фонон достал свой, и они двинулись вперед. Рейк ужедержал меч наготове. Фонон сделал то же самое, и они вошли в пещеру.
Она, как сразу увидел Фонон, была искусственногопроисхождения. Стенки слишком гладкие, пол слишком ровный.
Это и обнадеживало, и тревожило, поскольку означало, чтосистема туннелей, вероятно, вела туда, куда он и предполагал; но означало такжеи то, что для них увеличилась вероятность столкнуться с опасностью — есликто-то или что-то все еще пользовались пещерой.
На полу попадались следы, в основном принадлежавшиеживотным. Следы были старыми, так что он не боялся, что они повстречают медведяили молодого дрейка. Если бы такое произошло, это означало бы, что осматриватьпещеру бесполезно. Пернатые никогда не позволили бы дикому животному поселитьсяв одном из коридоров, которыми они пользовались.
— Мы опускаемся глубже, — отметил Рейк. От выхода из пещерыих уже отделяло значительное расстояние.
Фонон, державший перед собой камень-светляк, убедился вправоте своего спутника. Они и в самом деле опускались ниже. Он подозревал, чтовсе-таки ошибся. Птицы имели привычку рыть туннели вверх, к небу, которое онитак любили, а не вниз. С чего бы?.. Он улыбнулся собственнойнесообразительности.
— Возможно, это сделали не птицы.
— Квели? — Рейку, очевидно, эта мысль пришла в голову в тоже самое время.
— Одно время они обитали в этих местах.
— Тогда — квели.
Оба эльфа почувствовали облегчение. Им, если этот туннельдействительно проделан квелями, не придется опасаться его строителей.Единственные оставшиеся квели обитали на юго-западном полуострове, если они неподверглись той же самой напасти, что и птицы. Насколько мог судить Фонон,квели уже прошли тот же путь, что и предыдущие хозяева этого мира.
Он снова задал себе вопрос, кому быть новыми властителямиэтого царства. Отчего бы и не эльфам? Почему его народ равнодушен к этому ипозволяет править другим?
Наверное, он сказал что-то вслух, потому что Рейк обернулсяк нему и спросил:
— Что?
— Ничего.
— Если мы по-прежнему будем идти вниз и влево, то вот-вотпотеряем из виду вход.
