праведницу, Ривка! Как будто я был единственный, кому пришлось переступить через себя, чтобы сберечь детей!
Ривка. Ну ты и мерзавец!
Йосеф. Ага! Правда глаза колет! Ты такая же, как я, Ривка! И ты бы наверняка была сейчас тут, со мной, если бы я не ляпнул тогда эту глупость! Как будто тебе самой не хотелось жить! Прекрати корить меня! Хватит!!
Он вцепляется ей в шею, словно пытаясь задушить.
Ланге. Тишина! Тишина!! Что вы можете сказать по сути дела, Кауфман?
Йосеф забирается под одеяло с головой.
Йосеф. Я… ничего не помню, ваша честь. Я ничего толком не помню. Может, и было что-то, да только я все позабыл. Мне нечего сказать.
Ланге. Тогда так… (Стучит молотком.) Из-за самоотвода обвинения, по причине отсутствия убедительных доказательств участия господина Коппе в трагических событиях, случившихся в ходе войны, а также в связи с плачевным состоянием его здоровья, которое делает его дальнейшее содержание под стражей негуманным, суд принимает решение его освободить.
Коппе поднимается, кланяется, Ланге спускается со своего помоста ему навстречу, они жмут друг другу руки, улыбаясь.
Старый Йехезкель. Прошу прощения, ваша честь. У меня последний вопрос к господину Коппе. Вы упоминали некий механизм, частями которого были и господин Кауфман, и вы сами. Вы не могли бы подсказать, каково именно было предназначение этого механизма? Какую функцию он осуществлял и что именно он производил? Как измерялся его коэффициент полезного действия?
Коппе ухмыляется. Поднимает руку, сжимает кулак, словно пытается раздавить нечто, находящееся в нем, но потом, опомнившись, прячет руку в карман. И вместо ответа пожимает плечами.
Плачет младенец – дочка Йосефа, Мэдди.
Коппе, Ланге и Старый Йехезкель покидают квартиру Кауфманов.
Барбара поднимается с постели, подходит к колыбели, достает из нее Мэдди, обнажает грудь, принимается кормить дочь.
Барбара. Вставай, Джо. Пора! У тебя большой день сегодня, помнишь?
Йосеф выбирается из-под одеяла. В руках у него галстук Старого Йехезкеля. Он бредет к раковине на авансцене, умывается. Смотрит в зал, словно в зеркало.
Йосеф. Я тебе говорил, что стану первым партнером в истории нашей фирмы, который не окончил Гарварда? Они забронировали лучший ресторан в Сохо…
Барбара. Скажи, Джо, а кто такая Ривка?
Йосеф. Что?
Барбара. Ты всю ночь звал какую-то Ривку, на идиш бубнил что-то. И что Вольф какой-то.
Йосеф. Понятия не имею.
Барбара. Говорил ей, что любишь ее.
Йосеф. Ну снится, бывает, чепуха всякая.
Барбара. Ты же не завел себе какую-нибудь потаскушку, Джозеф Кауфман?
Йосеф. Брось, Барб! Может, что-то когда-то и было, двести лет назад, но это еще там, в Польше. Быльем поросло!
Он затягивает у себя на шее галстук.
Йосеф. Ну как, нарядно я выгляжу?
КОНЕЦ
