как отправляемся мы навстречу приключениям к ветряному ручью.
Так. ТАК. Гора ветряного ручья была в книге! Даже если поэт имел в виду нечто другое, это совпадение привязывало его к пророчеству. Именно его. А не какого-то абстрактного стихотворца. Я скрежетнула зубами и сжала кулаки так сильно, что ногти больно врезались в кожу ладоней. Однако не так больно, как делали слова Евгения.
– Однако дорога за край мира полна сложностей и испытаний, и лишь сильные духом герои смогут преодолеть их! Когда одна палочка и восемь косточек преодолеют непреодолимые обстоятельства. Когда страж обнажит живот, а кот останется в шляпе. Когда лучший друг с крыльями угодит на стол на блюде, политый черничным соусом…
Тут я не удержалась.
– Кажется, я уже читала что-то подобное.
– Конечно! – тут же закивал Евгений. – Это постмодернистский оммаж! Ведь мы путешествуем с домашней чайкой. Это почти как с дикими гусями.
– МЫ путешествуем? – переспросила я, уже чувствуя, что вопрос стал риторическим до того, как был озвучен. В глотку горному троллю, в самое черное болото, в ледяную пасть горной лавины хотелось отправить все эти пророчества и свитки судьбы!
– Ради твоего общества, Алла, я готов потерпеть этого невоспитанного айтишника, инфернальную зеленую куклу и драчливую чайку, – милостиво осчастливил меня Евгений. – Итак, когда три условия будут выполнены, нам откроется путь к горе ветряного ручья, мы въедем под каменную арку на драконе, и свершится чудо!
Кажется, Сигизмунд у меня за спиной нервно икнул. А нечего было тащить с собой Евгения.
– Великолепное эссе, – кивнул эльфийский владыка. – Единственный вопрос, который я хотел бы прояснить, что это за поэтический образ такой про ветряной ручей?
– Так это не образ, а Пинуайвчорр, – снисходительно сообщил Евгений. – В переводе с саамского – гора ветряного ручья. Мне как-то очень название понравилось, я его и запомнил. Все ждал, куда его вставить. И дождался!
Я чуть ли не физически почувствовала, как на мне сомкнулись челюсти судьбы. Ам-м-м. Теперь не отвертишься.
– И где же этот, хм, Пинуайвчорр? – спросил владыка.
– В Хибинах, – ответил Евгений. – Я там на лыжах катался.
– Отлично. – Эльф шагнул к нему и улыбнулся. Многообещающе так улыбнулся. – Чудесное эссе, мы примем его в качестве вступительного взноса. Согласны участвовать в квесте?
– Конечно, – кивнул Евгений.
– Конечно, – хриплым голосом подтвердил Сигизмунд, который не хуже меня понимал, что с книгой пророчеств лучше не спорить. А кто с ней спорит, тот имеет все шансы влететь в мясорубку невыполненных гейсов [3] и черных проклятий, выбраться из которой ноль шансов.
– Кхе… – обиженно сообщил Карл, заглядывая в полуоткрытую дверь библиотеки. Не сокровищница тайных знаний, а проходной двор!
Я молча кивнула, глядя мимо Евгения и мимо эльфа – туда, где высоко на полке стояла книга пророчеств и ехидно подмигивала мне нарисованным на корешке глазом. А я еще, помнится, мечтала в нее заглянуть… Что тут скажешь, мечты иногда сбываются самым неожиданным образом.
Глава 6. Путешествие как на курорт, только наоборот
Евгений наконец отбыл восвояси, собирать вещи и сочинять план грядущего путешествия. Не удивлюсь, если в стихах. На прощание он раз десять уточнил, где мы завтра встречаемся (возле стоек регистрации на рейс в Кировск), пообещал забронировать экскурсию по озеру на сапах («на двоих, а то мне кажется, что Сигизмунд кататься не умеет»), ознакомил нас со своими торжественными установками («без достойной, нарядной брючной пары настоящий джентльмен в путь не отправляется!») и наконец покинул дворец приветливых эльфов. Слишком, слишком приветливых, сказала бы я.
Карл, утомленный битвой и демотивированный потерей пера, ухитрился заснуть на руках у Сигизмунда, раскинув крылья и дрыгая ногой.
После отбытия Евгения фея абсента решила воспользоваться шансом на нормальное времяпрепровождение и теперь сидела, окруженная тремя чашками чая и пятью тарелками со сладостями, ела и пила с двух рук и то и дело одаривала нас с Сигизмундом яростным взглядом. Наверняка предвкушала, как будет претерпевать путешествие в Кировск, снова в роли неподвижной злой куклы.
– А давай мы тебя инфернально накрасим? – ну просто невозможно было удержаться от такого предложения. – Добавим драмы в образ.
– Чтобы Евгения удар хватил? – хмуро поинтересовалась фея. – Тогда надо точно рассчитать время. Чтобы это случилось после добычи флейты, но до возвращения с победой. Тогда я успею сплясать на его бездыханном испуганном теле.
– Ты уж определись-таки, бездыханном или испуганном, – добавил Сигизмунд. – Потому что это взаимоисключающие понятия.
– Какой же вы, ваше котейшество, редкий зануда, – заявила фея и картинно отвернулась, когда Сигизмунд зашипел от возмущения. Ну да. Многие считают его слишком правильным, но далеко не все позволяют себе говорить об этом в глаза. Фею в данном случае оправдывал лишь пережитый стресс. Да и вообще, услышав план дальнейших действий, она сначала долго икала от изумления, потом рассмеялась и поинтересовалась, можно ли заменить «этого человека» на «кого-то нормального, при ком можно не притворяться истуканчиком». А когда оказалось, что нельзя, пообещала свести Евгения в могилу, а нас с Сигизмундом похоронить под чувством вины.
– Тяжелым, как похмелье после неликвидного алкоголя, – веско заявила она.
– Угу, – ответила я. А что еще ответишь?..
Тем временем его высочество проводил среди своих подданных поборы и изъятия. Почему-то оказалось, что драгоценные камни и старинные серебряные украшения из королевской сокровищницы невозможно легально превратить в человеческие деньги за один день так, чтобы тобой не интересовались либо стражи правопорядка, либо криминальные элементы. Какая неожиданность, да? Теперь пришлось изучать маленькие частные сокровищницы на предмет старых монет в хорошем состоянии, чтобы продать их коллекционерам, и мелких колец и цепочек, чтобы отнести их в ломбард.
Весь день – то есть вторые сутки подряд без сна! – прошел в суматохе и планировании. Сколько еще штанов, толстовок, носков и футболок покупать Сигизмунду, в какой дорожной сумке будет удобно фее, как провезти Карла (который, кстати, так до сих пор и не проснулся, и я ему очень завидовала) в самолете – при том, что птиц в самолетах перевозить категорически нельзя. А потом наступил вечер, его высочество принес бутылку с черным ежевичным вином и предложил выпить за успех грядущего мероприятия. Тогда я поняла, что вот он, последний момент, когда можно покинуть сей нелепый цирк. Или, если покинуть не получится, хотя бы его возглавить.
– Вы как себе это видите? – спросила я. – Прилетаем мы в Кировск. И?..
– Что «и»? – устало спросил Сигизмунд. После похода по ломбардам он выглядел вовсе не таким счастливым, как до.
– Где живем? Как забираемся на эту гору? И откуда там возьмется дракон?
– Возможно, это иносказание, – тихо проговорил эльфийский принц. Ему тоже приходилось непросто: сны его брата начали расползаться по коридорам и залам под-Холма, и в них было слишком много клубящейся тьмы и странных образов, чтобы не пытаться их сдержать. На это уходило очень много сил.
