href="ch2.xhtml#id173" class="a">[86]. В противовес им на авансцене появились молодые офицеры – «шляпы», которые требовали активной внешней политики, сближения с Францией и военного реванша над Россией. «Шляпы» и сместили «Колпаков» в 1738 году, захватив власть. Помимо того, что военное противостояние с Россией уже изначально запланировано у них в программе действий, ситуацию подогрела разразившаяся в Европе Война за Австрийское наследство. В милитаристском угаре, который сулил большие возможности, нельзя было Швеции удержаться от нападения на Россию, в которой тогда, как мы знаем, как и все тогда знали, сильной власти не было. Да и завершившаяся в 1739 году война с Османской империей сильно потрепала нашу армию (человеческие потери достигали 100 000 человек[87]), а обновлять её состав было просто необходимо. Регулярные войны нуждались в пополнении живой силы, только за 25 лет с 1719 по 1744 года в рекруты было взято 530 тысяч человек, что составляло на тот момент до 6,6 % от всего мужского населения страны[88]. Соответственно, только прошедшая война с турками уже поглотила количество людей, сопоставимое с 18 % всего набора за четверть века. Восполнять силы было делом непростым.
Расчет на это оказался точным. Нападения мы тогда не ожидали. Хотя нас и предупреждали, помним, даже Миних говорил о том, что такой риск существует. С февраля по июль 1741 шведы собирали на наших границах войска, но мы предпочли получить войну в виде сюрприза, а может просто не решились нападать первыми, чтоб за агрессию не осудили.
Во-первых, оказались не готовы к новой войне. Во-вторых, силы отвлечены на возможный поход на Пруссию. В-третьих, уповали на то, что шведы передумают и найдут для себя более интересное занятие. Они не передумали.
Но был у нас славный полководец Петр Петрович Ласси. Родом из Ирландии, но успех свой нашел именно на русской службе. Воевал при Петре со шведами, потом с поляками, турками и много с кем ещё, а теперь 63-летнему полководцу предстояло вспомнить молодость в новом противостоянии со скандинавами. Именно ему удалось нивелировать превосходство шведов на начальном этапе. Уже в августе Ласси взял крепость Вильманстранд (сегодня Лаппеэнранта), захватил в плен много шведов, их орудия и знамена. Попал тогда к нам и шведский генерал Врангель. Но одержав победу в этой битве, Ласси тактически отошел к Выборгу, чтобы подготовиться к новой атаке, восполнить понесенные потери[89]. Шведы тоже на серьезное нападение после такого не решались. Война ограничивалась взаимными проверками, мелкими стычками.
Шведы тешили себя надеждой, что если им удастся при помощи французов обеспечить смену власти в России, надеть корону на Елизавету Петровну, то она из чувства благодарности сама и уступит примерно всё, что завоевал за двадцать лет её отец.
В августе 1741-го года шведский лантмаршал Левенгаупт издал Манифест, в котором объяснял цели вторжения в Россию благими намерениями, в числе которых стремление «освободить русский народ от несносного ига… от тяжелого чужеземного притеснения…предоставить свободное избрание законного и справедливого правительства, под управлением которого русская нация могла бы безопасно пользоваться жизнью и имуществом, а со шведами сохранять доброе соседство». Анна Леопольдовна, прочитав его лишь заметила, что он «очень остро писан»[90].
Французы, которые, вероятно и были авторами этой авантюрной схемы, видели здесь свой интерес в ослаблении России, тесно сотрудничающей с Англией и заключившей в апреле 1741 года Трактат оборонительного союза[91]. А кроме того, Россия в XVIII веке стала слишком заметным игроком на и без нее тесной европейской арене.
Если верить Шетарди, то Елизавете еще до нападения шведов неоднократно и прямым текстом предлагали дать гарантии, что она вернет все завоеванное в Северной войне в случае если Стокгольм объявит войну России, в результате которой будут свергнуты Иван Антонович и его мама. Елизавета Петровна ускользала от подобных гарантий, находила постоянно отговорки, причины. Но категорического отказа тоже не давала, что сохраняло у Швеции и Франции надежду на то, что она согласна на их условия и готова исполнить, просто боится заключать письменные договоренности.
Устное обязательство оплатить услуги шведов за овладение ею троном, Елизавета всё же дала. Но речь шла не о территориальных уступках, а о деньгах и торговых преференциях[92]. Петрова дочь играла в очень опасную игру и могла поплатиться за нее еще в апреле 1741 года, когда английский посол Финч информировал и Остермана, и Антона Ульриха, что грядет война со Швецией, что у шведов есть в России единомышленники, которые готовы воспользоваться ситуацией, чтобы возвести на трон Елизавету. Перечислялись заговорщики поименно, включая и Шетарди, и Лестока. Что сделали с полученной информацией первейшие мужи отечества неизвестно, но война и будущий переворот удивят своей внезапностью.
Очевидно, что эта двойственная позиция Елизаветы в переговорах стала одним из побуждающих мотивов для новой войны. Вполне логично, что разбираться со шведской проблемой уже придется ей после прихода к власти. Спасибо, нашим полководцам и солдатам, что удалось по итогам закрепить позиции России в регионе и не допустить успеха задуманного скандинавами территориального реванша.
В этой войне сильно Швеция не пострадала. Хоть её неудачи вызывали даже внутренние восстания, например, поход в Стокгольм солдат и крестьян из Даларны. В 1743 году был заключен мирный договор, согласно которому скандинавская корона потеряла лишь некоторые земли в Юго-Восточной Финляндии[93] с городами Фридрихсгамом, Вильманстрандом и Нейшлотом[94]. Дело тут не в том, что шведы были прекрасными дипломатами. Просто укрепляющей власть русской императрице не хотелось больших ссор со шведскими партнерами, в частности, Францией, курирующей Швецию в этой войне.
Но Елизавета ещё не у власти. Вернемся к нашим Брауншвейгским правителям. Посмотрим, как идут дела в семействе.
Последние праздники
12 августа 1741 года маленькому императору исполнился год. Что такое год в жизни среднестатистического ребенка? Он уже спит гораздо меньше, около 13 часов в день. Осмысленно произносит слова, правда речь понятна всего на четверть[95]. В этом возрасте малыш уже, должно быть, различает предметы по форме, вводит в игру элемент сюжета, скажем, качает или баюкает куклу. Уже самостоятельно ходит, понимает, когда ему что-то запрещают[96]. Он уже может помочь взрослому одеть себя, умеет отдать предмет как ответ на просьбу сделать это. С радостью играет в простые игры[97].
Примерно таким представим себе Ивана Антоновича. Монарх прожил свой первый год – большая радость. Вероятность детской смерти для него сильно снижается, она опаснее в первые месяцы жизни. Больше теперь шансов, что вырастет, станет сильным и мудрым правителем России.
В первый праздничный день проводили парады, на которые вышли несколько полков, общей численностью около 7000 человек[98]. Явились полковые музыканты. Эти участники парада получали деньги, а простым солдатам наливали вина или пива.
На воду был торжественно спущен шестипушечный корабль, именованный в честь императора. На верных чиновников в тот день сыпались из рога изобилия ордена, награды, должности.
Ко дворцу
