в надежде спасти тех, кто остался жив, но дракон был хитрее. Он обманом заманил их в ловушку и захлопнул её. Это был самый горячий костёр. Но, пылая в огне, она увидела, что её потомок вернётся.
— А ты как об этом узнал? И вообще, почему не спас её? Хотя бы пытался? — я ещё не знала всех возможностей фамильяров, но хотелось бы верить, что он сделал всё, что мог в этой ситуации.
— Я же мысли читаю, да и вообще часто вижу то, что в голове у ведьмы, которой служу. Так вот, вернёмся к тому, что произошло. Уже будучи в агонии, она увидела, что её сила вернётся к девочке, к её потомку. В общем, защитное заклинание было быстрым, сильным и незаметным для других. А дальше, думаю, ты догадалась.
— Ну и дела… — я села прямо на прохладный пол, подобрав под себя юбку. — Почему сейчас? Почему ты появился именно сейчас? Столько лет…
— Я не мог пересечь границу. Она оставила меня дожидаться тебя здесь. Сказав лишь одно слово: «сир Рино». Как мантру я повторял его каждый раз, как начинался учебный год. Ты даже не представляешь, сколько лиц прошло передо мной, превратившись в одну сплошную массу. А как я уговорил ректора внести вопрос о первом учителе магии в анкету? Ты хоть представляешь, сколько сил мне это стоило? — птиц важно расхаживал вокруг меня, быстро перебирая лапками.
— Да поняла я. Ты сделал всё, что мог, в сложившейся ситуации. Давай-ка возвращаться, скоро будет сигнал к отбою, — ворону-то всё равно, а меня могут наказать за опоздание. — И кстати, может, уже скажешь своё имя, иначе быть тебе Пернатым до конца дней моих.
— Так и быть, уговорила. Можешь звать меня Агафоний! — ворон смотрел на меня с такой важностью, я же еле сдерживала смех. Нет, я, конечно, знала, что Агафоний — это добрый и хороший, но на ум приходило только Афоня, Фоня и Фонечка.
— Хорошо, Фоня, пошли. А то правда схлопочу.
Перед выходом махнула рукой и произнесла очищающее заклинание: негоже оставлять всё в таком виде. Даже воздух стал свежее, и на мгновение показалось, что моя пра-пра подмигнула с портрета.
* * *
По коридору шли молча, каждый погружённый в свои мысли. Я пыталась осознать и разложить по полочкам всю ту информацию, что вывалил на меня Фоня. Птиц парил рядом и не обращал на меня никакого внимания. А как только в коридоре послышались чьи-то глухие шаги, и вовсе исчез, оставляя меня одну.
— Не ожидал тебя здесь встретить. Заблудилась? — передо мной в чёрной мантии стоял Герман и поправлял очки, чуть съехавшие с носа.
— Нет, как раз уже возвращалась в комнату, — огляделась и поняла, что даже не знаю, где нахожусь. Видимо, сильно увлеклась размышлениями и совершенно не следила за дорогой. Ну а птиц, что с него взять? — Хотя, возможно, ты и прав, и я где-то свернула не туда.
— Идём, — он неожиданно взял меня за руку и потянул совершенно в другую сторону. — Ну и забралась же ты. Разве тебе не выдали карту с указанием места, где находишься в данный момент? Такую выдают всем первокурсникам.
— Ой, — я вспомнила о кусочке пергамента, что, позабытый мною, так и остался лежать на столе.
— Вот тебе и «ой», — он рассмеялся. — А если бы меня не встретила?
— А что ты делаешь так далеко от комнаты? — подозрение вязкой волной нахлынуло на меня.
— Да так, встречался кое с кем. Ничего важного, — он говорил это нарочито будничным тоном, но эффект от сказанного был совершенно обратный. — Знаешь, ты неплохо держишься.
— Ты не первый, кто говорит мне это. Но я не совсем понимаю, чего вы все ожидали от меня? Я не виновата ни в чём произошедшем. А тебе бы лучше обсудить с твоей девушкой её поведение. Мало ли, кому ещё она решит отомстить.
— Я говорил с ней об этом, но она всё отрицает. И знаешь, я склонен ей верить. Всё же мы вместе второй год, и до вчерашнего дня она ни в чём таком не была замечена, — сейчас Герман выглядел немного задумчивым, и я не услышала сомнения в его голосе, он был совершенно уверен в том, что говорит.
— Тогда даже не знаю, что и думать. Видимо, у твоей пассии слишком ревнивые подружки, которые очень внимательно наблюдают за тобой.
Так мы и шли по коридору, держась за руки, преодолевая поворот за поворотом и разговаривая ни о чём. Я рассказала про первый неудачный опыт вызова огня, на что получила предложение попрактиковаться прямо сейчас.
— Нет, я на это не куплюсь! — замотала головой. — Только не здесь.
— Ну… почему бы и нет. Стены-то каменные, урона не будет.
— Ты! Вот ты специально насмехаешься надо мной! — он и правда с улыбкой смотрел на меня, ожидая ответа.
— Если что-то пойдёт не так — я погашу, не переживай. И не забывай, мы это уже проходили, да и к тому же у меня, помимо занятий, было много практики вне стен академии.
— Если что, ты сам напросился, я тебя не заставляла, — не могу с точностью описать, что же мной двигало в тот момент, но было ощущение правильности всего происходящего. В этом месте я чувствовала себя как дома, была уверенность, что я здесь не просто так.
Один жест рукой — и с первого раза на ладони возник мой огонёк, такой родной и тёплый.
— Вот видишь, всё получилось. Ещё немного практики, чтобы закрепить результат — и будет здорово, — Герман был искренне рад за меня, даже похлопал по плечу несколько раз.
Сигнал отбоя застал меня врасплох, и вновь, так же, как и на паре, я потеряла концентрацию.
— Что здесь происходит? — недовольный голос профессора по зельеварению вывел меня из ступора. — Почему ещё не у себя в комнатах?
И тут бы мне вновь глянуть на мой шарик, но умные мысли, они такие — приходят, когда уже не надо, и покидают в самый нужный момент. В общем, потом случилось ровно то же самое, что и с утра на паре у ректора. Огонёк почувствовал слабину и в прямом смысле начал убегать от меня, отбиваясь поочерёдно от стены то влево, то вправо.
— Берегись! — хотела было крикнуть, но опоздала. Огненный шар нёсся прямо в лицо профессору, а я просто не успевала что-либо сделать.
— Диседо! — короткое слово — и огонь замер, а через секунду взорвался чёрной дымкой прямо напротив лица Белинды Джефферсон, оставив на нём следы медленно осыпающейся сажи.
Да
