такого кардинального решения нужна полноценная оценка рисков, ― Семенов тоже попытался охладить пыл коллег и вернуть разговор к сегодняшнему дню.
Хотя идея действительно звучала обнадеживающе. Да, всех колонистов готовили к тому, что мечты об освоении нового мира могут разбиться о суровую реальность и все силы придется бросить на выживание. Но если до света в конце туннеля не десять лет, а десять месяцев, то намного легче с этими силами собраться. «Людям необходимо ощущение контроля над ситуацией. Длительный стресс и неопределенность сводят с ума надежнее ровазина».
― Послезавтра будет модель, ― ответил за всех Арбогаст.
Семенов посмотрел на Вязиницыну. Она молчала. Лежавшая на плечах ее отряда задача обеспечения колонистов продовольствием никуда не делась и не упростилась. До прибытия следующей экспедиции все еще надо дожить, но, если она привезет с собой запас продуктов и посевной материал, это даст агротехнологам чуть большую свободу маневра.
Малиника сдержанно кивнула. Ни намека на ставшую привычной за годы совместной работы ободряющую улыбку: лидер биологов мысленно уже погрузилась в обновление своих расчетов.
* * *
Наземная база, 2550-07-09 11:04
На выходе доктор Маккой вдруг резко развернулась и, пропустив мимо себя Алию, схватила Ямакаву за руку и потянула обратно в зал. Никто не обратил на это особого внимания: мало ли, с кем и о чем хочет поговорить главный врач? Только Барабур обернулась глянуть, что происходит. Поймала во взгляде друга знакомое раздражение и, зная его отношение к любым медикам за пределами отряда, лишь усмехнулась и пошла дальше.
Через пару секунд, когда остальные участники совещания скрылись за поворотом, Маккой без предисловий перешла к делу:
― Я вернула стандартные правила доступа к твоему медицинскому профилю.
Ямакава дернул уголком рта и отвел взгляд. Он уже понимал, к чему клонит главврач.
― Случившееся четыре дня назад безобразие в твоих показателях за пределами медподразделения видел только Моррис.
― Так вот чего он такой нервный.
― Я еще не закончила. На время поиска и деактивации Ковчега я разрешила Робину делать с вами все, что он считает необходимым для выполнения задачи и минимизации потерь. Вы справились, молодцы.
― И теперь на вас распространяются стандартные правила медподдержки, ― они произнесли это одновременно: Маккой ― менторским тоном, словно вдавливая слова в стоящего перед ней собеседника, Вернон ― шепотом, будто эхо.
Лидия качнула указательным пальцем, подчеркивая значительность сказанного.
― Это, в частности, означает, что если чьи-то показатели посреди ночи подошли вплотную к критическим, то отмазка «ну не триггернуло же оповещение» не оправдывает отсутствие даже минимального дополнительного скрининга!
Припертый к стене лидер планетологов с выражением вселенского смирения на лице наблюдал, как над красивым стеклянным потолком в небе проплывают барашки редких облаков, и всем своим видом показывал, что не триггернуло же.
Лидия закатила глаза, но продолжила:
― Да, ты и Робин привыкли, что, если все органы на месте и человек выполняет свои функции, то беспокоиться не о чем. Но теперь вы двое отвечаете еще и за психическое здоровье моих людей, вынужденных читать медицинскую документацию вашего отряда! И я не хочу, чтобы на очередном плановом осмотре врачи внезапно обнаруживали в медицинских записях непонятное обрушение всех показателей или ничем не обоснованную энцефалограмму без каких-либо объяснений.
― Роб объяснил?
― Да, в письменном виде в твоей истории болезни.
Ямакава наконец сфокусировал взгляд на разъяренной собеседнице. Та в ответ расслабила нахмуренные брови и продолжила уже другим тоном, мягким и понимающим:
― Робин неправ. В том, что одно легкое прикосновение вызывает такую реакцию, нет ничего нормального и приемлемого.
Последняя ночь перед эвакуацией вспыхнула в памяти Вернона так, словно всего несколько часов назад он стоял в сиянии вудвейлской ночи, глядя на расстилающийся под базой лес и с замиранием сердца прислушиваясь к знакомым шагам. От бдительного взгляда Маккой не ускользнуло вздрогнувшее правое плечо.
Ровазин ― препарат, искусственно повышающий точность копирования ДНК. Мощное вещество с тяжелыми побочными эффектами на центральную нервную систему. Ровазин усиливает навязчивые мысли, переводя их в зацикленность, а затем ― в одержимость. В ту ночь Ямакава уже знал, что Громов, скорее всего, никогда уже после них не восстановится, и подозревал, что сам идет по тому же пути. Подтверждение догадки вышло страшным: прикосновение пальцев Малиники к его ладони вызвало чудовищный, парализующий взрыв боли. Промучившись всю ночь, наутро Вернон отправился к отрядному врачу, Робину Оливо. Тогда и появилась пресловутая внеочередная энцефалограмма.
― Робин сказал, что так только с одним человеком. Скольких ты проверил?
Пауза.
― Ты не проверял. Другие женщины? Мужчины? Не-вейверы?
Ямакава вдруг поймал обе руки главврача. Уверенно, плавно. Переплел свои пальцы с ее. Посмотрел в расширившиеся от удивления глаза. Чуть наклонил голову вбок, подчеркивая нелепость ситуации.
Еще секунда молчания. Ладони у обоих ― теплые и сухие.
― Понятно.
Лидия первой разорвала этот странный контакт.
― Всем твоим людям назначен дополнительный медосмотр. Твой слот ― завтра утром. Я также запретила Робину клеить на тебя датчики, если это не предусмотрено протоколом.
Маккой замолчала, но продолжила смотреть на свою жертву, словно собираясь о чем-то спросить. Пауза затягивалась.
― Что-то еще?
― На осмотре
