пиццерии — он одинаково хорошо говорит по-английски и по-испански, а за ним по пятам следует колченогая коричневая такса.
Сюзи обычно дружелюбно относится к другим псам и дает таксе обнюхать себя: низкорослая собачка свободно помещается под брюхом Сюзи.
Гэвин вдруг понимает, что уже несколько дней не разговаривал со взрослым человеком. Такса явно очарована новым знакомством — она кружит вокруг Сюзи, напрыгивает на нее, однако старушка валится на бок, разрешая поиграть с собой, но отказываясь принимать в игре активное участие.
— Это ваша собака? — спрашивает Гэвин, когда американец останавливается рядом с их столиком.
— Кто, Джесс? Да, это мой пес. Кстати, он обожает сидеть на стуле как человек, так что смотрите куда садитесь, мог испачкать сиденья.
— Похоже, ему и на моей собаке нравится сидеть.
Американец смеется. Он кивает девочке, и Оушен милостиво улыбается в ответ.
— Мы только что прибыли, — говорит Гэвин. — Пробудем здесь пару дней. Где нам лучше остановиться, как думаете?
— А, — говорит американец, приближаясь к их столику, и Гэвин замечает, что на столешнице нарисована карта архипелага. Мужчина отодвигает тарелки, расчищая пространство. — Восемьдесят процентов архипелага находится под охраной, поскольку это национальный парк, — объясняет он. — Кстати, меня зовут Рикардо. Между рифами без опытного лоцмана пройти сложно, так что швартуйтесь только там, где уже стоят яхты.
— Хорошо.
— Вот это место я люблю. — Рикардо показывает на группу небольших песчаных островков. — Кайо-де-Агуа, там очень тихо.
— Здесь можно слиться с природой?
— Еще как.
— Мы случайно сюда заехали, услышали об островах Лос-Рокес на Маргарите.
— О, я тоже оказался здесь случайно, только случилось это пятнадцать лет назад. Мы жили здесь в коммуне хиппи. Воду тогда привозили раз в неделю, и нас частенько заливало при шторме! Теперь-то все изменилось.
— Как изменилось?
— Ну, это место скоро станет походить на Галапагос.
У Гэвина екает сердце, когда он слышит слово «Галапагос».
— Что вы имеете в виду?
— Людей, что же еще! Они привозят сюда собак, кошек, коз. Мыши, крысы сами прибывают на кораблях, начинают здесь плодиться. Они скоро уничтожат всю местную фауну!
Гэвин с сомнением смотрит на Сюзи.
— Ну, собаки — не самое страшное, хуже всего кошки. Вот они — прирожденные охотницы, убивают направо и налево. Рептилии, птицы сильно страдают из-за кошек.
— Но вы же говорите, здесь все находится под охраной.
— Так-то оно так. Большие рыбы — тарпон, барракуда — здесь водятся в изобилии. И спящие акулы.
— Вау!
— Акулы, папа? — подает голос Оушен.
— Не волнуйся, — успокаивает он, — мы не будем на них смотреть.
— А белые киты здесь есть? — Девочка поворачивается к Рикардо.
— Нет, но много альбул, белых лисиц.
— Белых лисиц?
— Да, это такие длинные серебристые рыбы, они могут вырастать до гигантских размеров. До шести футов в длину, представляете? Их тут обожают ловить внахлыст, просто прикола ради, потому что мясо у них невкусное.
— Мне кажется, по дороге сюда мы видели в море этих рыб, — говорит Гэвин.
— Наверняка.
— Я из Тринидада. Тобаго тоже было тихим местом пятнадцать лет назад.
Гэвину хочется излить душу, все рассказать Рикардо — о своих руках, с которых чулком сходит кожа, о том, что он не может больше работать, что он стал другим человеком. Но, кажется, американец и так понимает его без слов — он ведь тоже беглец. Оба на минуту смущенно замолкают.
— Джесс, иди сюда, мальчик!
Песик отрывается от Сюзи, лежащей на песке в довольной полудреме, и бежит к Рикардо.
— Желаю хорошо провести время!
— Так вы рекомендуете Кайо-де-Агуа?
— Да. Там можно встать на якорь без всяких проблем.
— Спасибо. Кстати, я — Гэвин, а это моя дочь Оушен.
Рикардо вежливо кивает.
— Да, там приятно провести денек-другой, только остерегайтесь пури пури.
— Это еще что такое?
— Песчаная муха.
На рассвете они отходят от Гран-Рокес и тихо плывут по аквамариновому морю, мимо россыпи белоснежных островов и песчаных дюн, мимо пальм — к более темному морю, пока не достигают Кайо-де-Агуа. На пустынном пляже никого, кроме них, нет, остров длинный, изогнутый дугой, песок настолько бел, что его можно принять за снег, море чистое, как текила.
Сюзи приходит в такое волнение от предвкушения предстоящего купания, что готова выпрыгнуть за борт.
Закрепив якорь, Гэвин выдвигает пандус, крепит его к корме.
— Ну что, девочки, вперед!
И через пару секунд они уже барахтаются в море.
Оушен и Сюзи по очереди используют пандус как трамплин для ныряния, разбегаются и бомбочкой падают в воду. Они совершенно одни — как будто прибыли на необитаемый остров, куда еще не ступала нога человека. Гэвин захватывает с яхты поводок для Сюзи, спускает шлюпку, и вскоре они втроем выходят на пустынный пляж. Но, оказывается, они вовсе не так одиноки, как показалось вначале — пляж населен сотнями небольших черных ящериц, снующих в море и обратно. В Сюзи немедленно просыпается охотничий инстинкт — она готова гнаться за каждой ящерицей, и сразу загоняет нескольких в куст зеленой растительности, похожий на суккулент, что растет в горшке у него дома.
— Фу, Сюзи, нельзя! — Гэвин туже натягивает поводок. Теперь он понимает, о чем говорили Рикардо и таможенный офицер. — Прекрати сейчас же! Фу!
Но собака уже пришла в неистовство. Ящерицы сверкают в ее глазах. Черные ящерицы их совершенно не боятся, наоборот, их все больше выбегает из зеленых кустов, будто они хотят поприветствовать прибывших на остров путешественников. Песок испещрен следами от хвостов этих мелких рептилий. Сюзи хрипло гавкает, рычит, ощетинилась, как при встрече с пиратом.
— А ну успокойся! — командует он. Но собачьи уши стоят торчком, она рвется из его рук, чтобы устроить наконец-то настоящую охоту на ящериц. — Нет, так не пойдет, — говорит Гэвин, обращаясь к дочери. — Придется вернуться на яхту и осмотреть пляж после завтрака.
Песчаный берег безлюден, он напоминает длинную, устланную белым бархатом улицу, украшенную пучками зеленой растительности и несколькими скрученными ветром деревьями. Как будто на глаза наложили психоделическую пленку, как будто наелся кислоты и теперь видишь только два цвета: белый и бирюзовый.
Гэвин садится на весла и гребет обратно к яхте. Он слишком рано отстегнул поводок — Сюзи встает лапами на борт шлюпки, готовая плыть обратно, к ящерицам. Он едва успевает ухватить ее за ошейник.
— Нет, я сказал! — восклицает он, шлепая ее по заду поводком. — Никаких тебе ящериц не будет!
Оказавшись на яхте, он убирает пандус и решает приготовить вкусный завтрак: сосиски с острым соусом, яичницу на тостах, апельсиновый сок и кофе. Сюзи тоже получает порцию сосисок и яичницы.
Гэвин жует сосиски, но из его головы
