свою фею веселья? Обижать этих существ не стоит.
— Я предлагал Аредэль, — поднявшись, серьёзно ответил мальчик. — Но она не хочет. Обманывает, конечно, вижу, как ей не терпится. Но уважаю её мнение, поэтому сделал вид, что верю.
Фея иронично фыркнула и осыпала его светящейся пыльцой. Я поверить не мог, как сильно эти волшебные существа прикипели к детям, ведь легенды гласили, что феи крайне недружелюбны и агрессивны.
— А сам почему не играешь? — спросил я. — Нам долго лететь, а в корзине, как ты знаешь, места мало.
Теперь поднялся второй мальчик и сообщил:
— У нас серьёзный разговор.
— Идём, — потянул меня Дэдж. — Похоже, мы помешали.
— Не думаю, — я не двинулся с места и присмотрелся к ребёнку: — Рустам. Кагхания часто хвалила твою доброту и отмечала рассудительность. Но унести что-то из пещер харги крайне неразумно.
— Откуда вы знаете? — испугался мальчик. — Как заметили?
— Ты спрашивал совета у товарища, — я кивнул на Матвея. — Но на самом деле ты и сам знаешь, как поступить правильно. Только боишься при этом не получить желаемого. Верно?
Он кивнул и обречённо потопал к жрице. Второй мальчик побежал следом, а брат повернулся ко мне и покачал головой:
— Давать другим совет, которому сам не последовал, недостойно кагхана.
— О чём ты? — я выгнул бровь и завёл руки за спину.
— На самом деле ты и сам знаешь, — хихикнул Дэдж, возвращая мне фразу, брошенную ребёнку. И снова потянул за рукав: — Идём, послушаем, что ответит харги.
Когда приблизились, к нам, чувствуя, что происходит нечто важное, подбежали и девочки. Рустам стоял, протягивая руки к верховной жрице. На его раскрытых ладонях сидел паучок величиной с мелкое яблоко. Такой же красный и блестящий, только ножки и глазки были чёрными.
Судя по вытянувшемуся лицу Квелеенны, увидеть это существо в руках ребёнка она ожидала в последнюю очередь. Жрица посмотрела на мальчика так, будто у того самого внезапно отросло восемь ног, как у паучка.
— Где ты нашёл лауэ⁈
— Флафли, — высоким от волнения голосом ответил тот и пояснил почти шёпотом: — Паучиха сказала, что её так зовут.
— Паучиха? — Жрица издала смешок и вдруг присела рядом с мальчиком на корточки. Погладила ребёнка по голове и тихо проговорила: — Дитя, это лауэ. Мистическое существо, особо почитаемое нашим народом. Считается, если харги увидел лауэ, то Великий Драргур отметил его своим божественным вниманием.
— Что это значит? — дрожащим голосом уточнил Рустам.
Она поднялась и, отступив на шаг, вдруг поклонилась ребёнку. А когда выпрямилась, сказала:
— Не знаю. Я никогда не трогала лауэ.
Рустам с надеждой спросил:
— А можно мне её оставить?
Квелеенна повернулась ко мне:
— Шар готов. Прощай, дракон. Надеюсь, ты сделаешь правильный выбор.
И направилась прочь.
— Все внутрь! — скомандовал Дэдж и весело посмотрел на меня: — Чур, теперь я снаружи!
— Так я не понял, — переживал мальчик. — Можно или нет?
Одна из харги сжалилась над ребёнком и шепнула:
— Лауэ сама выбирает, где ей появиться и кому показаться. Прими её волю, дитя, отмеченное Драргуром.
Рустам просиял и, посадив паучка на голову, спрятал его под головным убором, как другие дети скрывали фей. Я протянул руку кагхании и помог ей забраться в корзину, и вскоре мы поднялись над землёй.
Глава 23
Дана
Кагхан держался со мной вежливо, но отстранённо, и это задевало мои чувства. Хотелось нежных тёплых объятий, ласковых поцелуев, жарких взглядов, которыми обмениваются все влюблённые, но мужчина вёл себя так холодно, что прошедшая волшебная ночь казалась лишь сладким сном.
Я не понимала, за что он так со мной. Пыталась себя уговорить отстраниться, не обращать внимания и вернуться к моменту, когда воспринимала кагхана лишь как защиту в этом мире, но все доводы разума разбивались об острые скалы горькой обиды.
Я будто снова стала маленькой девочкой, которой показали роскошный парк аттракционов и пообещали, что теперь вся жизнь станет праздником, а потом выставили за ворота без каких-либо объяснений.
И, разумеется, не выдержала.
Дети играли с феями, Рустам внимательно рассматривал паучка, Наетти мирно дремала в углу корзины, а Дэдж в образе дракона снаружи управлял шаром. Я же подсела к кагхану и потянула его за рукав.
— Скажи, что я сделала не так.
Мужчина повернулся ко мне и наградил долгим тяжёлым взглядом, значение которого осталось для меня загадкой. Молча отвернулся и снова погрузился в свои думы. Я не спешила сдаваться, дёрнула его за одежду снова.
— Ты сказал жрице, что выберешь меня, — с лёгкой обидой заметила я. — Но ведёшь себя так, словно хочешь порвать.
— Кого? — На его лице отразилось лёгкое недоумение.
— Со мной порвать, — улыбнувшись, пояснила я. — То есть расстаться.
— Я не хочу расставаться, — заявил он.
— И я не хочу! — пылко проговорила я. — Утром была так счастлива, как никогда и ни с кем.
Он помрачнел ещё больше и снова отвернулся:
— Всё из-за проклятия уз. Подземный дракон завладел твоими чувствами и соединил со мной. Это счастье не настоящее, Дана.
— Ты его по пробе, что ли, различаешь, настоящее или нет? — разозлилась я. — Почему ты обесцениваешь мои чувства?
Тоже отвернулась, обидевшись на мужчину ещё сильнее. Услышала тяжёлый вздох и ощутила его тёплые ладони. Взяв меня за руки, кагхан негромко пояснил:
— Я не хотел лишать тебя права выбора, Дана. Всё это роковое стечение обстоятельств, но я не снимаю с себя ответственности за произошедшее. Ты жертва чужих интриг, и…
— И к чему ты ведёшь? — прервала его и с подозрением прищурилась. — Не хочешь со мной порвать, но и продолжать отношения не собираешься? Лишь намерен нести ответственность? Скажу прямо, как я поняла твои слова. Ты осуждаешь мой ночной порыв, но всё же решил проявить благородство и жениться на распутной девице?
Он нахмурился и покачал головой:
— Нет.
— И жениться не собираешься? — саркастично хмыкнула я.
— Я тебя не осуждаю, — напряжённо проговорил он. — Лишь говорю, что твой порыв, который был мне несомненно приятен, продиктован не твоими чувствами, а магией подземного дракона.
— А как ты можешь это утверждать? — поинтересовалась и, вырвав руку, положила себе на грудь. — Это же мои чувства. А ты их обесцениваешь и говоришь, что я ошиблась. Это больно, знаешь ли.
— Дана, — он придвинулся вплотную и легонько сжал мои плечи. — Наши традиции родились не на пустом месте. Одобрение отца значит не так уж много, никто из родителей не желает горя своим детям, поэтому кагханию принимают в семью с радостью. Но если пара поддаётся зову уз до одобрения, это воспринимается как неуважение. А порой
