конечно, свинья редкостная, но я все равно тебя люблю, и Давида, как ни странно, тоже!”
Давид не придал этому “как ни странно” значения. Все же не все тети любят своих племянников, может, и его не исключение.
– Поэтому так и сказала: хочу открыть ему твою тайну! – продолжала женщина, – Явись ко мне во сне и скажи, шо ты не против.
Мужчины, открыв рты, следили за активной мимикой и жестикуляцией женщины.
– И что? – все же не выдержал Гуревич.
– Шо, шо? Молчит! Не приходит! – развела руки в сторону тетушка.
– Так он может и не прийти, – предположил Максим.
– Может! Я дала ему неделю!
Давид рассмеялся:
– Тетя Белла, ты не меняешься! В последний раз, ты, кажется, тоже ставила отцу условия и что-то требовала. Помню, что его это ужасно бесило, и он принципиально не хотел следовать твоим советам.
– Именно. И хде он сейчас? – хмыкнула женщина. – Умных людей нужно слушаться, а он идиёт. Хто ему доктор? Да уже и поздно пить “Боржоми”, когда над тобой гранитная плита. Кстати, надо там цветочки посадить. Нарциссы. Под стать твоему папеньке, – размахивая руками, произнесла тетушка и вздохнула: – Мне тебя на ноги надо поставить и вернуть все деньги непутевого братца! Один он в нашей семье… – она помотала головой: – Шлемазл!
Прошла неделя, Давид даже забыл об этом разговоре, как после обеда с прогулки пришла тетя Белла, сняла косынку и присела рядом на стул:
– Ну шо, Давочка, готов услышать тайну твоего непутевого отца?
– Он пришел к тебе во сне? – улыбаясь, спросил Давид.
– Нет. Но время уже истекло! Так шо? – она приподняла подбородок.
Не успев даже додумать мысль, почему она заговорила об этом не утром, а сейчас, Давид сразу ответил:
– Готов, – Гуревич уперся руками и чуть приподнялся на постели.
Выглядел он взволнованным, чувствовал, что ничего хорошего тетя не расскажет.
Женщина вздохнула, чуть помолчала и начала свой рассказ:
– Твой отец дружил с Эдиком со школы, дальше они в институт вместе поступили, а потом, уже в конце восьмидесятых, и кооператив открыли. Трудились вместе, и вроде все неплохо все шло, пока они оба не влюбились в одну девочку.
– Мою маму? – спросил Давид.
Тетушка рассмеялась:
– Нет. Они влюбились в Нину Бессонову. Та долго крутила своим курносым носом, но в итоге стала женой Эдика. Хотя, как мине тогда казалось, любила Геру. Долгие годы я не понимала, почему она вышла замуж за Когана.
– Может, потому что была беременной? – уточнил Давид.
– Да, – махнула рукой тетушка. – То, шо она брюхатой выходила – знали все. Но все были уверены, что ребенок от Эдика, и он, между прочим, до сих пор так думает!
Давид ошарашенно смотрел на тетю:
– Регина – не дочь Когана?
– Нет, не его. Спустя пять лет у Регины обнаружили какую-то болезнь, и ей нужен был донор. Эдик не подошел. Тогда Нина в тайне от мужа попросила проверить, может ли твой отец стать донором, – тетя Белла подняла глаза к потолку, – и он подошел.
– То есть, Регина – моя родная сестра? – с ужасом в глазах воскликнул Давид. – Что за бред вообще?
– Ой, Дава, если бы все в этой Санта-Барбаре было бы так просто! Таки наша семья переплюнула Кэпвеллов!
Глава 22
Давид сам догадался, к чему клонит тетя:
– Я – не родной сын? – тихо спросил он.
Тетя не спешила отвечать на его вопрос:
– Мне кажется, твой отец до последнего любил Нину. И поначалу Эдик к этому относился нормально. Мол, она выбрала Когана, Гера должен смириться и дружба должна продолжиться. Но на деле все не так, конечно, было. Они почти не встречались семьями, дружили только мужчины.
Давид не выдержал увёрток:
– Тетя Белла, так чей я сын? Кто мои родители?
Тетушка как будто не слышала его и продолжала свой рассказ:
– Твой отец, после того, как Нина переметнулась к Эдику, назло женился на твоей маме. Которая, как оказалось позже, уже была брюхатой!
Давид откинулся на подушку и закрыл глаза ладонями:
– Точно Санта-Барбара! Зачем отец женился на беременной женщине? Тем более, что любил он тетю Нину?
Он опустил ладони и посмотрел на тетю. Та заговорила снова:
– Твоя мать скрыла беременность, хотя наверняка уже знала об этом! Родители твои поженились, а это случилось за неделю до свадьбы Эдика и Нины. Прошло еще немного времени, и твоя мама сообщила о беременности. Все были уверены, шо ребенок от Геры! И он сам тоже! Но когда твоя мама родила тебя, а Нина – Регину только через месяц, твой отец заподозрил неладное! Не может семимесячный малыш весить четыре с половиной килограмма, да и в твоей медицинской карте доктором было написано, шо ты переношенный. Твоя мама, конечно, во всем призналась Гере, но все же решили эту информацию держать в секрете. Об этом знали только трое: твоя мама, Гера и я.
– Дурдом какой-то! – вырвалось у Давида. – Но это хоть объясняет, почему меня отец не любил и почему он так стремился, чтобы мы с Региной поженились.
Тетя Белла вздохнула:
– Да нет, он любил тибя. Но то, шо его поведение было странным и по отношению к тибе, и по отношению к твоей маме – это ж точно.
– Да, очень странно! Почему он с ней не развелся? – удивился Гуревич.
– Потому шо она была хорошим прикрытием! – подняла указательный палец тетушка.
– Вот оно что! Папа продолжал связь с тетей Ниной?
– До последнего! – тетушка этим же пальцем помахала в воздухе. – Особенно после того, как твоей мамы не стало! Прямо как с цепи сорвался! Хотел даже признаться Когану и увести Нину навсегда. Почему, думаешь, мы с ним поссорились?
– Теперь я хоть знаю причину! – вздохнул Давид и спросил: – Так Коган узнал об их связи?
– Не имею понятия! Мы поссорились, я улетела и сказала, шо больше видеть его не хочу.
– Ну а как ты думаешь, как было? Отец ему признался, Коган не отдал жену и после этого начал мстить? – предположил Давид.
– Очень похоже на это, – кивнула женщина.
– А Коган до сих пор не знает, что Регина ему неродная? – удивился мужчина.
– На тот момент, когда я с Герой поссорилась – Эдик ничего не знал. Ни про неродную дочь, ни про связь с Ниной. Но твоего отца нет, началась охота за имуществом Гуревичей, и мстил Эдик не на шутку! Так шо, я думаю, он уже все знает. И в этом ему точно не Нина призналась, а твой отец.
– Интересно, кто же мой родной отец? – спросил Давид.
– Да зачем тибе это надо? Такой тети, как я, там точно нет! – воскликнула женщина.
– Такой на целом белом свете больше нет, – устало улыбнулся Давид.
Настроение у него было на нуле. Узнать, что он неродной отцу – было больно. Не совсем неожиданно, но все равно больно.
Мужчина откинулся на подушки и прикрыл глаза.
Жизнь с каждым днем преподносила ему сюрпризы. И совсем не
