Наталия Доманчук
Предатель. На осколках лжи
Один из нас – предатель
Аннотация:
Дарья подошла к палате и, дернув за ручку, открыла дверь. Посмотрев с порога на мужчину, которого любила всю сознательную жизнь, девушка тихо спросила:
– Ну ты как?
– Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу. Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти. Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ.
Она кивнула:
– Ты прав, Давид. Я мечтаю совсем о другой семье, и инвалид мне там не нужен. Прощай, любимый! – выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.
Пролог
Десять лет назад
Дарья подошла к палате и прислонилась лбом к двери. Руки и подбородок дрожали, хотелось выть, упасть на землю и закричать так, чтобы все пациенты этой клиники сбежались. Да и врачи тоже – пусть свяжут ее, скрутят и поместят в палату. Только не к нему.
Только не к Давиду!
Его отец подошел ближе:
– Ну же, заходи, – прошептал он.
Даша дернула за ручку и вошла. Посмотрев на мужчину, которого любила всю свою сознательную жизнь, девушка вымученно улыбнулась и спросила:
– Ну ты как?
Странный вопрос, конечно. Она и сама видела, как он. Хреново, если обойтись приличным лексиконом. Голова забинтована, отец Давида сказал, что черепно-мозговая травма, рука в гипсе, нога на вытяжке, но самое главное не это, а спина, позвоночник! Вот что сильно пострадало при аварии.
– Плохо, Даш, очень плохо.
Девушка кивнула, почему-то именно в этот момент у неё наконец-то расслабились руки, и теперь они повисли вдоль туловища, как ветки ее любимого дерева – ивы.
– Главное, что жив… – зачем-то сказала она.
Ведь понимала, что не только это главное.
– Жив, но я инвалид. Ходить не смогу, даже сидеть не смогу.
Она кивнула. Его отец уже сообщил ей об этом.
– Шанса встать нет.
Она, не в силах смотреть на него, опустила взгляд в пол. Главное – не реветь, держаться. Потом все выплачет. Потом. Вечером, когда останется одна.
– Я думаю, что тебе лучше прямо сейчас уйти, – продолжил он.
Даша посмотрела на него. Если бы Давид сейчас был здоров, он бы взъерошил рукой волосы и, может, даже подмигнул ей.
– Зачем тебе инвалид? Ты красивая девочка, найдешь себе еще здорового мужчину, и будет у вас семья, о которой ты мне когда-то рассказывала. А я… я уже почти овощ. Даже руками не могу пошевелить.
Она опять кивнула и уже не сдержалась:
– Ты прав, Дав. Я мечтаю иметь совсем другую семью. И инвалид мне там совсем не нужен.
Вот сейчас она улыбнулась по-настоящему! И посмотрела прямо ему в глаза.
Да, Давид, не ожидал от нее такого ответа. Ведь она его любила! Он знал, что она его любит больше всего на свете! Да и он ее!
Только теперь получалось, что ее любовь треснула, раскололась как грецкий орех и внутри оказалась пустой, даже червивой.
– Прощай, любимый! – выдохнула она, развернулась и вышла из палаты.
За дверью ее ждал его отец:
– Ну что? Он признался тебе?
– Да, – тихо призналась девушка, погладила несостоявшегося свекра по лацкану пиджака и спросила: – Вы же за ним присмотрите, правда?
Глава 1
Давид проснулся от того, что кто-то пытался пролезть ему рукой в боксеры. Не кто-то, конечно, а его законная жена, которую он уже давно ненавидел.
Мужчина резко схватил жену за руку и прорычал:
– Регина, угомонись!
– Не могу, милый, – проворковала она, – я чувствую, что полностью восстановилась после третьего ЭКО и готова попробовать естественным методом заделать нам ребеночка.
Давид сел на кровати и потер усталые глаза. Снова не выспался.
Регина потянулась и погладила его по спине. Мужчина дернулся и строго посмотрел на жену:
– Если бы ты знала, как ты меня достала!
– Сожалею, но ничем помочь не могу, – улыбнулась девушка.
Мужчина выругался.
– И я тебя очень люблю, – не унималась женщина.
Ничего ее не брало, прицепилась как пиявка десять лет назад, и, казалось, приросла к семейству Гуревичей.
Еще есть совесть говорить о любви? К черту эту дрянь! Нет никакой любви, все это выдумки! Ни одной бабе больше Давид не поверит.
Никогда и ни за что!
– Я думаю, что нам давно надо друг друга отпустить, – выдохнув, сказал Давид и, спустив ноги на пол, сел.
– В этот раз у нас все получится! – снова завела ту же пластинку девушка.
– Я не хочу детей. Поняла? – мужчина встал, взял с тумбочки часы и посмотрел на электронный циферблат. Семь утра. Пора на работу.
Набросив белый махровый халат, вышел из комнаты.
Регина поплелась за ним:
– А тебя никто и спрашивать не будет, понял? Твоя сперма уже давно хранится в колбочке, и когда я захочу – я просто пойду и сделаю еще одно ЭКО!
Давид спустился в столовую, зашел на кухню и налил себе стакан воды. Осушив его, он поплелся в спальню.
Регина не отставала ни на шаг.
Давид упал на кровать, а она присела рядом:
– Все? Успокоился? А теперь давай поговорим нормально!
Не двигаясь, мужчина ответил:
– Давай разведемся, – он вскочил и взял ее за руки: – Пожалуйста! Я оставлю тебе все, что ты хочешь!
Регина рассмеялась:
– А что у тебя есть?
Жена была права. Что у него было? Квартира в центре, два крутых автомобиля и загородный дом. Все!
– Скоро компания станет моей, – процедил Давид.
– Вот когда станет – тогда и поговорим, как будем делить имущество. И тогда же будем говорить о разводе. А пока… забудь об этом, дорогой мой! – пафосно произнесла она и подняла подбородок.
– Зачем тебе столько денег? Что ты с ними будешь делать?
– Этими мыслями я с тобой делиться не собираюсь, – она ему подмигнула и вышла из спальни.
Плечи Давида устало поникли. Ну как же его угораздило жениться на ней! И ведь она не шутит. Наверняка, если бы компания перешла в его руки, и он предложил ей половину акций за свою свободу – она бы тут же согласилась.
Нет, Регина была неплохой женой: покладистой, верной, ласковой и… нелюбимой.
Жена раздражала его до колик, до головной боли, а от ее запаха его воротило. Проблема была не только в деньгах, но еще в том, что Регина была дочерью лучшего друга отца Давида, и развестись – это разругаться с отцом.
Его телефон завибрировал в кармане, и он посмотрел на экран. Отец. Легок на помине!
– Да, папа, – почти сразу же ответил Давид.
– Ты дома сидишь, пока у тебя на стройке бастуют рабочие? – прорычал Генрих Владленович.
Давид посмотрел на часы – семь часов десять минут утра.
– Быстро езжай туда и разгони их! – приказал отец. – Если там уже ждёт пресса – договорись. Я приеду через час, не раньше, постарайся не угробить мою компанию до этого времени.
– Хорошо, пап.
Давид положил трубку и выругался.
«Мою» компанию! Все в этом мире – его! А Давид, который работает с утра до вечера – простой технический
