джинсы, Николь посмотрела на меня, как на сумасшедшего, улыбнулась и шагнула прочь. Я насилу уговорил её взять одну пару, чтобы слиться с мегаполисом.
Светло-голубые обтягивающие джинсы и розовая вязаная кофточка с треугольным вырезом смотрелись на стройной вампирше наилучшим образом, подчёркивая изгибы фигуры. К моему удивлению, пастельные тона смотрелись на бледной фарфоровой коже ничуть не хуже насыщенных цветов.
Николь, похоже, восторга не разделяла: сжавшись, смущённо переминалась с ноги на ногу и глядела на своё отражение с искренним непониманием. В общем, на второй паре — тёмно-синей — я не стал настаивать. Прочувствует кайф, сама за ней вернётся.
Косметика в привычном понимании стала для Николь открытием. Позабылись и джинсы, и брюки, и женские деловые костюмы. Дай девушке косметический бутик — и на пару часов будь свободен.
Почувствовав в наивной покупательнице слабину, её в тот же миг окрутила предприимчивая консультантка, и я понял, что вампирша пропала. Так же, как добрая часть моих финансовых резервов.
Ничего не могу сказать, продавщица нам досталась понимающая и любезная, разве что экскурсию с историей мировых брендов не провела, но разве могут эти баночки и флакончики столько стоить?..
Серьёзно! Не люблю, когда тебя разводят, улыбаясь в лицо. Впрочем, кого я обманываю, на чём иначе держатся торговые центры и громкие имена?
К концу вылазки я сам походил на большой ходячий пакет. Или пакет для пакетов с пакетами.
Наверное, стоило побурчать для приличия, чтобы Николь знала, что не всё в жизни достаётся так легко, и ей очень повезло, но, когда я смотрел в сияющее личико, ловил счастливый взгляд посеревших под хмурым небом глаз или лучезарную улыбку, способную заменить солнце, занудство рассеивалось само собой.
Мы как раз переходили дорогу, и девушка разрезала ноготками голографическую зелёную стену, отделившую нас от основного потока э-мобилей на центральной магистрали, не переставая расспрашивать об окружающем и смеяться, когда прямо на нас из-за угла вылетел блестящий новенький глайдер…
Глава 7
Когда навстречу на всей скорости несётся глайдер, способный смять тебя, как фантик, и превратить в кровавое месиво — это, конечно, непередаваемое ощущение. Удовольствие, прямо скажем, тоже сомнительное.
И всё же я стоял посреди дороги, как дурак, глядя в глаза смерти. А именно таковыми стали для меня яркие передние огни потерявшего управление устройства. Леденящий покоряющий взгляд костлявой выбил из груди воздух, а из головы — мысли, заставил замереть, как кролика перед удавом.
Первый век новейшей истории, а представления о смерти остались такими же примитивными и стереотипными, как до распада мира.
И о чём вообще я думаю в свои последние мгновения?..
— Марк! — вместе с дрожащим от напряжения голоском Николь в мир ворвались звуки: крики людей, истошный вой предупредительного сигнала, визг тормозов и скрежет металла, шорох взметнувшихся пакетов и коробок…
А затем всё смешалось, мир перевернулся вверх тормашками, окутал меня и кубарём понёсся вперёд. Я не сразу понял, что на самом деле через голову перекувыркнулся я, а не мир. Мгновение, и послышался громкий хлопок, оглушительный звук удара и снова крики — крики, от которых раскалывалась голова!
Перед глазами стояла плотная белая пелена, на фоне которой вспыхивали яркие слепящие искры. Вместо того чтобы погаснуть, они плавали и пульсировали в тон шуму крови в ушах. Я раскрыл глаза и сделал вдох. Механически, не задумываясь, а когда сообразил, что могу дышать, панический припадок отступил, не успев набрать силы.
Я вспомнил, где нахожусь, как там оказался, вспомнил глайдер, вырвавшийся из-за угла, и сильный рывок, который убрал меня с его пути. Туман в голове рассеивался, и я сумел разглядеть лежащую в ворохе пакетов и сумок вампиршу. Волосы закрывали её лицо, и меня вдруг обуял ужас.
Ведь она могла пострадать.
Толпа разделилась: часть бросилась к нам, часть — в срочном порядке извлекать водителя из глайдера. Если осталось, что извлекать… Жуткий металлический звук удара стоял в ушах. Кто-то поддержал за плечи, помог сесть на асфальте. Взор прояснился и первым делом зацепился за ладони — содранные до мяса, все в крови.
Я очумело переводил взгляд с одной на другую, ещё не чувствуя боли. Вида крови я не боялся, но был ошарашен произошедшим. Зачем-то согнул и разогнул пальцы, покрутил кисти, проверил локти. Вроде ничего не сломал. Поднял голову.
Вампирша сидела на коленях, закрыв лицо ладонями и волосами, словно оплакивала страшную потерю, и дрожала всем телом. Вокруг неё столпились женщины и дети, кто-то коснулся плеча в ободряющем жесте. Ничего кровавого на ней не было, если не считать цеплявшее взгляд ярко-красное пальто.
Отмахнувшись от досужих зевак, я подполз на четвереньках к подруге и попытался дотронуться, но девушка вскинула голову, взметнув светлые волосы, и впилась в меня взглядом, от которого захотелось поёжиться. Зрачок сузился до крохотной чёрной точки, а по радужке растекался алый цвет, словно нефть по прозрачным водам залива.
Не отрывая взгляда и почти не моргая, она смотрела на мои руки. Кровь с ладоней стекала по запястьям, капала на асфальт. Николь провела кончиком языка по губам, обнажая край острых клыков, принадлежавших охотнику, но никак не миловидной девушке, и я понял с пронзительной ясностью, что дело плохо.
— Николь… — протянул, заводя разодранные руки за спину и надеясь воззвать к её сознательной части. Мы в толпе свидетелей. Одно неосторожное движение, и роковую ошибку будет не исправить.
Если вампирша сорвётся, если пострадают невинные люди, предлагающие нам помощь, я не смогу её защитить. Девушка напружинилась, словно для прыжка. Разгорающийся взор устремился ниже моих глаз и губ, куда-то под подбородок. Туда, где в неистово бьющейся жилке заходилось сердце.
— В сторону! — крикнул я.
Замешкайся на минуту, и было бы кончено. А так, по крайней мере, выиграл время. От громкого решительного тона вздрогнула даже Николь, толпа расступилась.
— Разойдитесь! Дайте девушке воздух! Она не переносит вида крови! — размотав путающийся вокруг шеи шарф, вытер ладони и всунул саднящие руки в кожаные перчатки. Додумался бы сразу их надеть, и, возможно, ничего не случилось бы.
Поднявшись на дрожащих ногах, на миг обернулся. К счастью, водитель глайдера не пострадал. В рубашке родился, засранец! Его с трудом извлекли через окно дверцы из покорёженного, как алюминиевая банка, а-мобиля, а на нём ни царапины!
Не то чтобы я сопереживал человеку, который едва меня не убил, но, превратись он в фарш, справиться с опасными тёмными секретами спутницы оказалось бы мне уже не по силам. А так я обнял Николь за плечи и помог встать.
