разобрать на простые составляющие, а затем собрать заново, но уже по-новому, соединять известное с неизвестным.
Сверстникам с ним было не интересно, потому что он говорил не понятно для них, интересовался не важными вещами. Зайчонок наблюдал за птицами, но не для того, чтобы на них охотится, а чтобы понять: «А что в них такого особенного: Какие у них закономерности, чем они отличаются? Чему у них можно научиться? Как их умения применить к своей жизни? Его братья смеялись: «Птицы — это еда вот и вся их польза!» и нету в них ничего полезного, кроме ценного мяса, и перьев, остающихся на земле, как напоминание об успехе сытого охотника!»
Часто Пушистику говорили, что он не прав, что говорит неправильно, а по сему обвиняли во лжи. Что он лицемерит. Ему было не понятно, что не так? Ведь, говорит он то, как чувствует, как понимает. Звери стремились постоянно маскировать свои мысли. Говорили не прямо, что хотели сказать, а вроде культурно, но, если смотреть на суть, стоящую за словами, они проявляли неуважение к другим, но это на первый взгляд так не выглядело. Это словно конфетка, которую недавно подарил братец Лис. Пушистик так ей по началу обрадовался, он очень любил сладкое, а когда распаковал ее, там лежал камень. Опешив и недоумевая Пушистик, растерянно смотрел на красивую обертку и камень в своих пушистых лапах, слезы накатывались, под громкий смех Лиса, тихонечко проглатывая их, Пушистик потирая рукавом глаза, прошептал:
— Зачем ты так?!
А братец Лис уже покатывался по земле от хохота… Сквозь его хохот еле разбирая слова, Пушистик слышал: «Ха-ха, надул дурака!»
И вот это не понятно для Пушистика почему нельзя открыто говорить или выражать другому зверю, что он тебе не нравится: просто, чтобы он это знал и просто не приближался к тебе?
В жизни Лисов многое было не понятно Пушистику. Последней каплей стала история с дрынь-травой, после которой Пушистик мчался сквозь лесную чащу, лишь бы не быть рядом со своим странным семейством. Но не будем забегать вперед обо всем по порядку.
Братья Пушистика, а часто и папа с мамой любили пожевать листья странной травы, чем-то напоминающей отдельные кочкокучки травы порей, и какого-то темно-зеленого кустарника, с листьями в виде монеток, сложно описать это растение, но все его называли дрынь-трава. Уставая от хищных дел. Звери пожевывали эти листья, и дальше с ними случалось странное — они начинали между собой ругаться, нарушать принятые порядки и совсем не соблюдать иерархию. Начинался неуправляемый хаос. Когда кто-то из них приходил в себя, он ничего не помнил из того, что делал, и если те кто не попадал под воздействие дрынь-травы, рассказывал о злоключениях первого, то он от души смеялся и говорил, что о нем сочиняют небылицы.
Так однажды старший брат Лис, подвел Пушистика к дрынь-траве и сказал:
— Ну, что Пушистик — пришло твое время стать взрослым — настоящим Пушистом, — следует заметить, что все, кто ел дрынь-траву, считал себя взрослым — практически вожаком стаи, а некоторые, особо увлекающиеся этим растением, были абсолютно уверены в том, что они Властелины всего леса.
Пушистику эта затея явно не нравилась, но вырваться из цепких лап брата было практически невозможно, да и торчащие из-за кустов рыжие ушки вырвали целую толпу, ожидающих зрителей, готовых в любую секунду взорваться ярким и звонки хохотом, разносящимся по всему лесу. Больше всего Пушистик боялся их издевательств, … он зажмурился и откусил кусочек зеленого листика. Слегка скривившись от неприятного горьковатого и терпкого вкуса, не заметив, как он съежился в это время все зрители замерли в ожидании того, что произойдет. Казалось, на Пушистика в этот момент смотрят все жители леса и словно все ждут, что сейчас произойдет огромный взрыв, способный размазать все живое по стволам застывших в ожидании развязки сосен.
Но вместо взрыва, Пушистик отряхнулся, выпрямился, его глаза налились кровью, он спокойно и уверенно обвел всех своим взглядом и закричал: «Я здесь хозяин!» — завопил он. В этот момент все звери подсели и поджали уши, не ожидав такой прыти от Пушистика. Первым опомнился старший брат Лис и с хохота покатился по земле: «Что?!» Вопил он. «Вы слышали? Мямлик возомнил себя главным в лесу! Вот умора!» остальные звери тоже стали хохотать, тыркать в зайца пальцем. А он рычал и щетинился словно огромный медведь, под действием дрынь-травы, он ощутил себя сильным, большим и могучим. Казалось, стоит топнуть ногой, и шеи врагов будут сломлены. Не осознавая, что в этот момент он видит мир, через кривую призму дрынь-травы. Через несколько минут действие травы стало прекращаться. Пушистик начал приходить в себя. Трава действовала на него странно, он все помнил, что происходило под воздействием травы, он помнил, как хохотали звери и помнил свое ужасающе звериное состояние совсем не похожее на его привычное. И вдруг ему стало невыносимо стыдно пред самим собой… он рванул сквозь чащу леса, оставляя насмешки и издевательство собратьев позади.
Слезы застилали обзор, Пушистик ничего не видел, он бежал сквозь чащу и только ветки безжалостно хлестали его хрупкое тело, обдирая в клочья его пушистую белую шубку. Зайчонок бежал, бежал до тех пор, пока не упал без сил, споткнувшись о какой-то пенек и уснув на месте. В лесу была глубокая, темная ночь.
— Угу, — послышалось глухое и тихое приветствие,
— Кто здесь? — испуганно пролепетал Пушистик, медленно садясь на задние лапы, прижав свой пушистый хвостик, протирая лапками заплаканные глаза и пытаясь сквозь темноту хоть что-то рассмотреть.
— И долго ты собираешься здесь валяться? — спросил голос.
— Я… — медленно и совсем тихо пролепетал Пушистик, он был совсем обессилен, да и страшно общаться с невидимым в темноте голосом, — а вы кто? — робко спросил он.
— Уху, — снова раздался голос, но ответа не последовало.
В этот момент из-за туч выглянула полная как большой круглый блин — луна. Полянка внезапно осветилась и стало видно, что на пне, через который еще недавно кубарем летел Пушистик сидела большая птица. Сова, подумал Пушистик, потому что видел ее только на картинке в «Лесной азбуке».
— Ты Сова! — воскликнул Пушистик.
— Уху, — снова ответила она, и немного помолчав добавила, — откуда ты тут взялся?
— Я… — снова рассеяно протянул он, прижав двумя лапами свои длинные уши, трясущиеся от страха, и выдающие его с потрохами. Держа в лапах свои уши Пушистик всегда успокаивался, так он не чувствовал себя одиноким и брошенным.
— Ты, ты, — повторила Сова, — что ты делаешь в этой части леса? Здесь живут
