Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
но отодвигаться было некуда.
Он не касался ее, но этого и не требовалось. Девушка пыталась справиться с охватившим ее волнением и, боясь, как бы Дорош не заметил ее состояния, безуспешно пыталась отыскать тему для разговора.
— Большой дом у Ильиничны, правда? — негромко сказал мужчина, прервав тем самым тягостное молчание.
Злата обернулась и взглянула на него. В темноте не видно было выражения его лица, только темное очертание профиля. Он сидел, непринужденно развалившись на диване, и смотрел прямо перед собой.
— Да, большой. Правда, сейчас для нее это, скорее, обуза, чем роскошь. Теперь бабульки в деревне предпочли бы небольшие домики в две комнаты, где они могли бы управляться по хозяйству и отдыхать. Мало того, что в этих огромных хоромах теперь им одним доживать свой век, так в них ведь еще и убирать иногда надо, и отапливать. А это вообще проблема. Благо сейчас хоть по деревням возят и продают дрова, и порезанные, и поколотые. Пусть это и стоит едва ли не месячной пенсии старушек, но зато заморочек никаких. А если в лесничестве выписать, надо еще поискать где-то и трактор, и телегу, и работников, которые могли бы все это привезти. А откуда всему этому взяться в Горновке? Мы с Лешей тоже покупаем, потому что привезти и мы не можем, что уж говорить о бабульках. Баба Рая в этом году выписала, привезла и сама всю машину поколола. А ей, между прочим, восемьдесят лет. Кроме Маськов, здесь же в принципе и нанять-то некого. Хорошо еще, к некоторым дети приезжают часто, но ведь есть такие, у которых дети далеко и приехать им дорого. И это ужасно на самом деле! Знаешь, почему? Потому что им ведь даже лекарства некому привезти! В город они уже не могут поехать! Баба Маня однажды поехала. Полпути проехала, а потом ее так укачало, что из автобуса ее выводили. Так она и сидела на остановке, дожидаясь вечернего рейса, чтобы вернуться обратно. Да, они разбираются в лекарственных травах и собирают их, но это ведь не выход, в наш-то век прогресса и цивилизации, — говорила и говорила Злата, и в голосе ее отчетливо слышалась неприкрытая боль. — Я все время боюсь, если что-то случится…
— Но ведь когда-нибудь случится. Ты им во внучки годишься, и это неизбежно. И что тогда, Злата? Не боишься остаться здесь единственным постоянным жителем? А если какие-нибудь придурки, вроде вот этих, которые сейчас бродят по деревне, заберутся ночью в дом… О чем думает твой муж, оставляя тебя здесь одну? — спросил Виталя, и в интонациях девушка уловила нотки раздражения. — А впрочем, что я говорю, когда это чужое мнение, кроме твоего собственного, тебя интересовало! — добавил он.
— Люди вернутся сюда, — спокойно и просто сказала она.
— Нет, — убежденно заявил мужчина.
— Я не стану спорить, но я общаюсь с людьми и знаю, отказаться от земли, где ты родился и вырос, где всю жизнь прожили твои родители, сложно… Видишь ли, так устроен человек. Конечно, в двадцать и в тридцать, и даже в сорок лет я не берусь утверждать. В таком возрасте еще не задумываешься об этом…
— Тебе еще нет тридцати, — перебил ее мужчина.
— Да, ты прав! — Злата улыбнулась. — Наверное, я исключение. Но без Горновки и ее жителей я своей жизни уже не мыслю. Однажды, приняв решение, я поняла, в чем смысл и цель моей жизни, и за все это время я еще ни разу не пожалела об этом! И Леша, кстати, всегда разделял мою точку зрения! Уж не думаешь ли ты, что он живет в Горновке по какому-то принуждению и бежит отсюда при первой возможности?
— Нет, не думаю! — Виталя улыбнулся. — Только не Блотский! Вы ж являете собой живой пример безоговорочного взаимопонимания!
В его словах действительно прозвучала ирония или ей почудилось?
Злата повернулась к нему, но он ничего не добавил к сказанному.
— Не трудно тебе с чужим ребенком? — спросил он, помолчав немного.
— С чужим? — удивилась девушка. — Знаешь, может, тебе покажется это странным, но Машка мне не чужая. Она мой ребенок. Я ее очень люблю. Помнишь… — начала она и осеклась.
— Помню. Я говорил тебе, что не сможешь ты писать романы свои и совмещать это с воспитанием ребенка. Я ошибался. Ты смогла. Сейчас ты совмещаешь много больше, чем написание романов, и при этом остаешься хорошей мамой! — закончил он за нее.
— Я ее ужасно балую, а по-другому не могу. Мне хочется окружить ее такой заботой и любовью, чтобы напрочь стереть из памяти первые несколько лет жизни. Знаешь, хотя и говорят, что маленькие дети не помнят раннего детства, мне кажется, Маня помнит кое-что. Она легко пугается, и в глазах ее появляется такое выражение… Затравленное, что ли… Когда я вижу это, хватаю ее на руки и целую до бесконечности… Она такая смышленая и умная девочка, хоть и ужасная непоседа. Знаешь, я, когда смотрю на ее счастливое, безмятежное личико, понимаю: что бы я ни сделала, чего бы ни добилась, каких бы высот ни достигла, принятое однажды решение удочерить Машу — самое главное, что я сделала в этой жизни. И я ни разу об этом не пожалела. Возможно, ты не поймешь меня…
— Отчего же? У меня у самого сын. Злата, — сказал мужчина и замолчал.
То ли передумал говорить, то ли пытался отыскать подходящие слова.
— Возможно, теперь это уже и неважно, но сейчас, когда у тебя есть Машка, ты сама мама и знаешь, как много дети значат для нас, ты поймешь, тогда я не мог даже ради тебя оставить свою семью.
— Сейчас это действительно уже неважно. Да и тогда вопрос об этом не стоял! Я бы этого не допустила, — перебила его девушка.
— Да, — только и смог он сказать.
— Зачем ты пришел тогда на свадьбу? — тихо спросила девушка. — Надеялся сорвать праздник?
— Ты вот так обо мне думаешь? — усмехнулся мужчина.
— Я помню, какие у тебя были глаза, непроглядные и злые…
— Да, я был зол тогда, но не на тебя, на судьбу, на жизнь, на невозможность что-либо изменить! Возможно, я хотел посмотреть на тебя в последний раз, посмотреть и убедиться, что ты действительно счастлива и влюблена, что ты и в самом деле забыла меня!
— Убедился?
— Тогда — да! Но потом, когда поостыл, понял, что вся твоя веселость тогдашняя была напускной! Злата… — мужчина обернулся.
— Нет, — негромко сказала девушка, почувствовав, как спазмы сдавили горло, а глаза защипало от слез. В комнате было темно, и Виталя не мог
Ознакомительная версия. Доступно 31 страниц из 151
