того же материала, из которого мой народ возводил купола подводных городов. Прозрачные и несокрушимые. Этот лёд никогда не тает. И пока я не подойду к ней совсем близко, острых зубов можно не опасаться.
Но тогда у меня не будет и возможности заполучить одну из драгоценных жемчужин, сверкающих в светлых струящихся русалочьих волосах.
Я сжала кулаки.
С незапамятных времён русалки (и женщины, и мужчины) заманивали корабли в опасные воды, чтобы потопить их и съесть экипаж. Лица и верхняя часть тела у них были почти неземной красоты, их слепые глаза сверкали всеми цветами радуги. Им нравились и люди, и ведьмы – точнее, нравилось любое мясо…
– В её волосах так много жемчуга, словно к ней давно никто не нырял, – прошептала я. – Так… а сегодня, случайно, не день урожая, когда любой может попробовать?
– Хм… ну… – Сигурд наклонил голову и притворился, что считает дни. Только сейчас я заметила, какие сальные у него волосы, и какая грязная тряпка, которой он протирал кружки. – Не знаю… – Он сделал вид, что размышляет, и повернулся к клиентам. – Может, сегодня день урожая? Кто из вас поставит на этого бойца пару монет? Или предпочтёте поставить на нашу вонючую рыбёшку?
Мужчины в баре разразились насмешками, а пара за столом принялась рыться в карманах в поисках мелочи.
– Тебе повезло, – сообщил мне Сигурд, широчайшей ухмылкой напомнив скалящийся череп. – Конечно, мы сделаем всё, чтобы помочь сироте выбраться из затруднения. И сегодня действительно идеальный день, чтобы избавить рыбку от её жемчуга. – Он снова посмотрел на меня, и его усмешка стала гадко-сальной. – Я бы к ней в одежде не пошёл. Утонешь как камень, так что… – Он подмигнул. – Послушайся совета – разденься.
Мужчины зашумели громче, а Сигурд достал блокнот и, переходя от гостя к гостю, принялся записывать ставки. А я тем временем пыталась прийти в себя. Какая бездонная наглость! Как он смеет! Но вместо того чтобы вцепиться Сигурду в горло, я заставила себя глубоко вдохнуть и выдохнуть. По крайней мере, это последнее доказательство того, что узнать меня не так-то легко. Заподозри этот жадный мерзавец, кто я, – сдал бы с потрохами, а не предлагал бы для развлечения клиентов раздеться, чтобы скормить своему зверю…
– Ну же, не скромничай! Голышом определённо лучше! – крикнул парень в шляпе с козырьком.
Но я не шелохнулась и не попыталась снять свитер или брюки – даже не развязала шнурки на кроссовках. Просто молча наблюдала, как Сигурд подстрекает зрителей к рискованным ставкам, а русалка в предвкушении обеда сильнее натягивает цепи.
Спустя целую вечность дверь таверны распахнулась, и с песней китов, которую пели древние рыбаки, в полутёмный зал вошёл Аарон. Встав перед застывшим Сигурдом, он скрестил руки на груди.
– Наконец-то день урожая! – объявил Аарон, обращаясь к хозяину. – Я уж боялся, что придётся ждать, пока твоя карга с головы до ног не обрастёт жемчугом.
Глава 8. Жемчуг
Сигурд был в ярости. Грозно прищурившись, он стоял рядом с аквариумом и пронзал Аарона взглядом. Всё пошло не так, как ему хотелось. Обычно он пускал в аквариум только тех, в ком был уверен, от кого ожидал забавного представления. Наверное, ему особенно нравилось, когда лилась кровь, а жемчуг оставался у русалки…
Аарон и Дамиан, если верить их рассказу по дороге к маяку, уже неоднократно избавляли Сигурда от щедрого урожая жемчуга. Сегодня же старый плут был вне себя: мало того что ему не хотелось расставаться с сокровищами, так ещё и на выигрыш в ставках рассчитывать не приходится: никто не ставил на русалку, если в драку ввязывался Аарон. Именно поэтому за последние несколько недель якобы не было ни одного дня урожая…
Но теперь Сигурд отступить не мог – ведь он только что объявил во всеуслышание, что такой день настал.
Аарон, насвистывая, снял рваные сапоги, а потом проворно избавился и от остальной одежды. Когда он выпрямился перед аквариумом в одних трусах, мне пришлось приложить некоторые усилия, чтобы не пялиться на него. Возможно, мой взгляд притягивала его полностью затянувшаяся рана, от которой остался лишь красный шрам. Или необычный кулон на шее. Сначала я подумала, что это зуб, но чем дольше смотрела на странное украшение, тем больше в этом сомневалась. Так переливается… больше похоже на осколок раковины, и всё же…
– Ах да, – сказал Аарон, и я вздрогнула, словно он на чём-то меня поймал. Сняв кулон, колдун протянул его мне. – Подержишь?
– Без проблем. – Кулон как живой прижался к моей ладони. Я зажала его в кулаке и переступила с ноги на ногу.
Сигурд неприязненно посмотрел на меня. Догадался, что мы его провели. Как и зрители, он возмущался, что я не стану сражаться с русалкой. И всё же я боялась, что он меня узнал и на самом деле ненавидит меня не из-за нескольких жемчужин, а потому, что я седьмая принцесса, лишившая свой народ надежды на лучшее будущее.
– Я быстро управлюсь, – подмигнул мне Аарон. Он подошёл к ледяному аквариуму, положил руки на стену и запел «Аперире», древнюю мелодию, которая давала нам право войти под купол даже на мелководье.
Стекло аквариума менялось на глазах. Сначала оно едва заметно вздрагивало в тех местах, где Аарон его касался. Потом, вибрируя, словно пошло волной от кончиков пальцев Аарона и дальше по кругу, как если бы он бросил в пруд камень. Наконец ледяная стена зашаталась под его ладонями, пропуская внутрь и одновременно нахально хватая его за запястья.
Аарон, сделав несколько глубоких вдохов и выдохов, шагнул вперёд, прямо сквозь стекло аквариума. И вот он уже в воде.
Затаившаяся на дне русалка бросилась в его сторону. Быстрая, как стрела. Без предупреждения. Но Аарон ожидал этого и неторопливо уклонился от столкновения, чуть отшатнувшись влево – ровно настолько, чтобы женщина-рыба не смогла его достать, сколько бы ни натягивала цепи.
Русалка оскалилась и завопила. Сквозь воду и стекло её крик не был слышен, но меня пробрала дрожь. Только теперь я рассмотрела её: нежные розовые губы разошлись, щёки исчезли, и даже лоб уменьшился. Кошмарный русалочий рот растянулся как огромная рана, через всё лицо до самых ушей. Голова буквально раскололась на части. А от вида острых, в несколько рядов зубов как у акулы у меня по шее побежали мурашки.
Русалка остервенело рвалась с цепи, которой была прикована за хвост к камню у дальней стены аквариума. Раз за разом её челюсти смыкались
