— Для меня? — Она взяла сверток.
Кажется, ей уже сто лет не делали подарков. Хотя, нет, а музыкальная шкатулка, подаренная Бреттом в Рено! Она развернула бумагу: “Детские имена на следующее тысячелетие”.
— Мне показалось, что нам уже пора подумать над именем для малыша.
— Как здорово! Спасибо, Бретт! — Она развернула следующую упаковку. Еще одна книга с именами. Затем еще одна и еще одна. Четыре книги с именами. — Господи, Бретт, ты даже не представляешь, как много значит для меня твой подарок! Но и одной книги было бы достаточно.
— Одной книги никогда не бывает достаточно.
Лорел переполняли чувства.
— Я была так одинока, никому не было дела до меня и до моей беременности…
— Мне есть до тебя дело. Я хочу стать настоящим отцом нашего ребенка, и не тогда, когда он родится, а прямо с этого момента.
Слезы навернулись Лорел на глаза — она больше не одинока, рядом с ней есть Бретт. Он такой заботливый, ему действительно не безразлично, что будет с ней и малышом.
— Я хотела попросить тебя об одном одолжении. Наступил день регулярного месячного осмотра, и Сара порекомендовала мне своего гинеколога. Я уже записалась на прием. Не мог бы ты пойти… Впрочем, ты, скорее всего, будешь занят в понедельник…
— Ты разрешаешь мне пойти с тобой?
— Если ты хочешь.
— Очень хочу. На какое время назначен прием?
— На два часа, но если ты не сможешь освободиться…
— Я перенесу несколько встреч, только и всего.
— Правда?
Он утвердительно кивнул. Лорел протянула Бретту одну из книг:
— Интересно узнать ваш выбор, папочка.
— Папочка?
— Не ты ли только что сказал, что это и твой ребенок тоже?
Каждый раскрыл свою книгу и углубился в изучение предлагаемых имен. Через несколько минут Лорел почувствовала на себе его взгляд.
— Как тебе нравится Эмма?
— Хорошее имя, но, по-моему, слишком распространенное.
— Ладно, забудем про Эмму. Может, нам составить специальный список и вносить туда понравившиеся имена?
— Согласна. Но у нас еще полно времени, чтобы выбрать.
— Амели… Амели. Мне нравится это имя, а тебе?
— Да, мне тоже. Очень красиво звучит. — Ну что ж, может быть, их ребенку не суждено иметь крепкую семью в традиционном понимании, но у него, совершенно точно, будут любящие родители. О своих родителях Лорел такого сказать не могла. Интересно, как обстояли дела в семье Бретта? — Твои родители были дружны?
— Почему ты спрашиваешь?
— Просто мы так мало знаем друг о друге. Мне хотелось бы знать больше о тебе и твоей семье.
— Мне повезло — у меня самая лучшая мама на свете. Кажется, нет таких вещей, которые она не умела бы делать. Она научила меня крученым подачам и гоняла со мной в футбол, как мальчишка. К тому же маме нет равных в геометрии. Пока я рос, ей приходилось работать за троих, чтобы у меня все было, но она всегда оказывалась рядом, когда я в ней нуждался.
По тому, как изменилось выражение лица Бретта, каким мягким стал его голос, было ясно, насколько сильно он любит свою мать.
— А твой отец?
— В глаза его не видел. Никогда не знал ни его имени, ни чем он занимался, ни откуда был родом. Он бросил маму, когда она ждала меня. Она даже имени его не упоминала. Нас всегда было только двое — мама и я.
— Прости, я не знала.
Ничего удивительного в том, что он так стремится стать хорошим отцом.
— Тебе придется узнать кое-что еще. — Бретт отвел глаза. — Моя мать была кухаркой у родителей Генри Давенпорта. До тех пор, пока я не закончил колледжу, мы жили в их доме, в небольшой комнате над гаражом.
— Так вот что имел в виду Генри, когда говорил, что вы росли вместе?
— Я знаю Генри с рождения. Но я был всего лишь внебрачным сыном кухарки и не мог водиться с ним и его компанией.
— Ты выдающийся человек, Бретт Метьюс! Тебе следует гордилась собой.
— Почему ты так думаешь?
— Посмотри, чего ты добился в жизни. Сам, без чьей-либо помощи. Это дорогого стоит, по крайней мере, в моем понимании.
— Однако это не стоило того, чтобы ты вышла за меня замуж?
— Ты думаешь, я поэтому тебе отказала?
— Да, старое унаследованное богатство плохо сочетается с деньгами, заработанными собственным трудом.
— Твое прошлое не имеет никакого значения. К тому же ты, кажется, забыл, что сейчас у меня больше нет денег — ни унаследованных, ни заработанных.
— Интересно, как бы ты отреагировала на мой рассказ, если бы не лишилась своего миллионного наследства?
— Мне трудно ответить на этот вопрос. Я больше не та Лорел, которой была раньше. То, что я пережила, многому меня научило, и я с уверенностью могу сказать: тебе нечего стыдиться, Бретт. Ты лучше тех, кто в детстве не принимал тебя в свои игры только потому, что твоя мама была кухаркой.
— Тогда почему же ты отказала мне?
— Потому что хочу быть такой, как ты.
— Как я? — Он был явно удивлен и заинтригован ее ответом.
— Ты добился всего в жизни, хотя обстоятельства были против тебя. Ты всему миру доказал, что для тебя не существует невозможного. Я тоже хочу доказать, что на что-то способна.
— Тебе никто не помешает доказать это, даже если ты будешь замужем.
— Нет. Я еще не забыла о том, что случилось с моими родителями. Мой ребенок должен гордиться мной так же, как ты гордишься своей мамой. Я никогда не добьюсь этого, если буду зависеть от твоих денег. Я должна научиться самостоятельно заботиться о себе и ребенке. Ты понимаешь это?
— Понимаю. А ты понимаешь, как сильно я хочу, чтобы у нашего ребенка была нормальная семья?
— Думаю, да. Но где гарантии, что наша семья не развалится через несколько лет? Их нет. Достаточно посмотреть на моих родителей.
— Поверь мне, — вздохнул Бретт, — я очень хорошо знаю, что значит расти без отца. Моя мать выбивалась из сил, зарабатывая нам на жизнь.
— С тех пор многое изменилось.
— Не так много, как тебе кажется. Поговори с Сарой, она расскажет, каково это — быть матерью-одиночкой в наши дни.
Он разговаривает с ней так, словно она прилетела с другой планеты и ничего не понимает в реальной жизни.
— Сара говорила, что в ее жизни были тяжелые времена.
— Это еще мягко сказано. Я не желаю такой участи ни для своего ребенка, ни для тебя.
— Спасибо, что беспокоишься о нас, но я все же не могу принять твоего предложения.
