шепотков. Не прошло и двух минут, как шеф-повар прислал нам по чашечке кофе — черного и каппучино, — а к ним свежие горячие круассаны с шоколадной начинкой.
Позавтракать в этот бурный на события день я так и не удосужился, так что аппетит взыграл мгновенно. Хотя из-за своей зацикленности на девчонке голода до этого момента я не ощущал.
Мне повезло, что я сосредоточился сначала на своей порции и успел уничтожить ее, прежде чем снова переключил внимание на соблазнительную соседку. Потому что когда я бросил ленивый взгляд поверх белоснежного края кофейной чашки, всю мою расслабленность как рукой сняло.
Катя… ела. Просто ела свой круассан. И пила кофе. Но как она это делала!
Вряд ли девушка осознавала всю провокационность своих манер, слишком уж естественным и задумчивым было выражение ее лица. Зато я ощутил воздействие этой неосознанной провокации в полной мере. Когда она слизывала истекающую расплавленным шоколадом выпечку на уголках своего рта и с пальцев… или когда красиво складывала свои нежные розовые губки буквой «о», чтобы подуть на каппучино и втянуть пенку с корицей…
Вожделение раз за разом прошивало меня с головы до паха тягучими сладкими молниями, пока я — совсем уже каменный там, внизу, — неотрывно наблюдал за Катей и не мог отвести взгляд.
Мое странное внимание она почувствовала очень скоро. Как раз в тот момент, когда из проклятого круассана снова потекло.
Катя поймала внушительную каплю горячего шоколада быстрым движением языка и облизнулась. А мои паховые мышцы резко сократились, бешено распирая возбужденным содержимым ширинку.
— Может, попросить, чтобы вам принесли ещё одну порцию? — услышал я словно издалека.
В серых глазах напротив стоял невысказанный смущенный вопрос. Как и любая девушка, она инстинктивно чувствовала мужской интерес, только не хотела себе в этом признаваться. А учитывая то, что она еще и неопытная целочка…
Я сцепил зубы и резко поднялся из-за стола. Руки предусмотрительно сунул в карманы. Это был единственный приличный способ придержать изнутри предательское свидетельство своего возбуждения, которое уже чересчур откровенно распирало мои брюки.
— Не надо. Позавтракай спокойно, Катя, а потом возвращайся к детям. Я должен заняться делами.
Отпустило меня только уже наверху, в кабинете. Сразу после душевой кабинки, где я зло и быстро поработал правой рукой, подпирая лбом кафельную стенку и тяжело дыша под грохотом льющейся воды. Перед глазами стояло лицо Кати, облизывающей круассан.
Чудесный грëбаный день выдался, ага.
Глава 20. С бодрым утром!
На четвертые сутки с того момента, как Катя поселилась в моем особняке, я начал распознавать ее легкие шаги еще на подходе. Особенно когда она поднималась по лестнице и проходила мимо приоткрытой двери моего кабинета, как сейчас. С мягкой улыбкой на лице.
Порыв заговорить с ней сработал у меня раньше, чем я себя остановил.
— Катя?
Шаги замедлились. Потом в дверях, будто в высокой раме какого-то завораживающего портрета во весь рост, возникла стройная фигурка девушки.
Поймав себя на этой мысли, я нахмурился.
Портрет во весь рост..? Охренительные ассоциации. Размягчение мозга словил, не иначе! А всë из-за недо…
— Добрый вечер, Артëм Александрович, — сдержанно поздоровалась Катя из своей «картинной рамы».
Чтобы сделать лицо попроще, пришлось оперативно подключить силу воли.
— Как настроение? — нейтрально поинтересовался у неë. — Я смотрю, ты улыбаешься, веселая такая идёшь…
— Да просто Костик меня рассмешил, — простодушно ответила Катя. — Он разрешил Настюше на своем лбу цветочек нарисовать, представляете?.. Она из него прямо веревки вьет.
— Я рад, что тебе хорошо. Думал, после нападения тебя кошмары замучают. Ты ведь девушка чувствительная.
— Все нормально, Артём Александрович.
Опять двадцать пять. Упрямая малышка…
— Ну просил же, — поморщился я. — Зови меня по имени.
— Я… попробую как-нибудь. Позже, — уклончиво отозвалась она и быстро добавила: — Ой, кажется, в детской какой-то шум… Пойду посмотрю… — и Катя снова исчезла в коридоре.
Я хмуро побарабанил пальцами по столу.
Сколько уже дней прошло с тех пор, как девушка поселилась у меня в особняке — четыре, кажется? Ну почти. Достаточно, чтобы она успокоилась и освоилась…
И достаточно, чтобы начать действовать.
* * *
…Прикосновение девичьей руки к своему плечу я почувствовал сразу же и оторвал взгляд от стопки документов, которые проверял весь вечер.
— Артëм Александрович… может, хотите перекусить? — спросил нежный голос Кати. — Я сделала вам кофе.
Квадратная шоколадка в блестящей красной упаковке поблескивала в ее руках маленькой безмолвной провокацией.
«…с благородным марципаном», — нахально сообщала надпись.
Я скользнул взглядом выше… задержался на округлостях упругой груди под скромной кофточкой… и вожделение мгновенно забурлило в жилах, не давая отвести взгляд в сторону или переключиться на лицо.
— Спасибо, Катя, — кивнул я ей. — Оставь это на столе.
— Сейчас, только бумаги подвину, — она водрузила поднос на край столешницы.
Изгиб ее спины казался еще более выразительным в такой позе. И это зрелище завело меня не на шутку. Так что пришлось неподвижно сидеть на месте, испытывая собственную выдержку.
Катя потянулась правой рукой к высокой стопке документов… и они рассыпались широким веером, словно издеваясь надо мной. Потому что девушка принялась собирать их по всему столу, красиво выгибаясь то в одну, то в другую сторону.
— Ой, простите, Артëм Александрович, я сейчас тут всë…
Брюки у меня взбугрились спереди в одну секунду, и мое терпение лопнуло.
— Сказал же… — я обхватил девушку за талию и рывком усадил ее на свои колени, — …зови меня по имени. Артëм.
К моему удивлению и удовольствию, вырываться она не стала. Вместо этого только сладко заëрзала и неожиданно послушно повторила:
— Артëм…
Я одобрительно шепнул:
— Ты даже не представляешь, как мне приятно слышать это слово на твоих нежных и красивых губках, маленькая! Тебе нравится, когда я тоже называю твое имя?
— Нравится…
— Что если я не просто позову тебя… — моя рука вклинилась между ее бедер и легла на тонкую преграду хлопковых трусиков, — …а еще сделаю вот так… Катя?
Я безошибочно нащупал самую чувствительную точку ее промежности и надавил. Она задрожала, сидя на мне, и попыталась инстинктивно свести колени… но я не позволил. Потому что отзывчивая реакция этой нежной целочки говорила сама за себя. А ткань ее трусиков не просто повлажнела… она буквально источала возбуждающую влагу откровенного женского желания на мою ладонь… Черт, да она уже вовсю текла от одного моего поверхностного прикосновения!
И от понимания этого факта у меня чуть крышу не снесло.
Не убирая руку от ее трусиков, я потянул девушку на себя, чтобы сорвать с ее губ первый поцелуй…
Пи-и-ип.
Этот
