пророчество, но мы всегда верили, что однажды оно исполнится. Тогда нас ждут долгие века процветания, и дом на небе станет домом на земле…
– Спасибо вам большое! – твердо сказала ему, подумав, что не хватало еще фанатиков на нашем пути. Все остальное, кажется, уже было. – И правда, нам пора! – после чего взяла Аурику за руку и повела девочку к выходу.
Сперва мы шли, а потом побежали, потому что распахнулась дверь, и в храм вошел Эван Хардинг собственной живой и невредимой персоной. Аурика совсем не по-мальчишески взвизгнула и вприпрыжку кинулась к нему.
Воскликнула:
– Папа! – после чего повисла на суровом и порядком удивленном лорде Хардниге.
Надо сказать, играла она отменно – настолько, что даже я ей поверила.
Вот и я, вдохновившись ее примером, тоже решила изобразить обрадованную Райли Янсен, супругу Эвана Янсена, поэтому со всех ног кинулась к фальшивому мужу.
Исключительно ради спектакля, сказала самой себе.
– Эван! – добежав до него, выдохнула я, и уже в следующую секунду он притянул меня к себе.
Я уткнулась носом в крепкое мужское плечо, чувствуя, как Эван зарылся лицом в мои волосы на макушке.
Вот и я блаженно закрыла глаза, подумав: что может быть лучше, чем стоять, прижавшись к нашему защитнику, понимая, что он выжил и пришел, чтобы продолжать нас спасать дальше?!
Нет, не так! Я чувствовала себя бесконечно счастливой от того, что с Эваном все в полном порядке и мы снова вместе.
Глава 7
Нужный нам дом оказался высоким по меркам этого мира, аж в целых три этажа. Выглядел он массивным, хотя и довольно уродливым, несмотря на то, что весь первый этаж увивал плющ, протягивая зеленые лапы и усы на второй.
Но вряд ли кто-либо назвал бы жилище лорда Интара Ранье вершиной градостроительного искусства Берганота. Скорее, это была крепкая ее середина.
Каменный, с потрескавшейся и местами обвалившейся штукатуркой и маленькими окнами-бойницами, дом семьи Ранье стоял на краю зажиточного квартала. За ним почти сразу же начинались деревянные лачуги бедняков. Многие из них представляли из себя жалкое зрелище, а коммунальные службы Берганота – если, конечно, здесь такие водились, – явно отчаялись что-либо сделать с подступавшей со всех сторон грязью.
К тому же часть домов в бедном квартале оказалась заброшенной, а от некоторых и вовсе остались лишь заросшие травой развалины, среди которых копошились куры и паслись козы.
А еще свиньи… Здесь повсюду были свиньи – словно мы попали на ферму или же в семейный зоопарк!
Именно поэтому я сделала вывод, что Ранье – из обедневших, хотя все еще державшихся на плаву дворян, но при этом они не оставляли надежды выбиться в люди.
Вполне возможно, с помощью последней из Ллиндов – Аурики Арагосской. Помоги они посадить маленькую принцессу на трон, о них уже не забудут.
По крайней мере, такие мысли крутились у меня в голове, когда мы подъехали к дому лорда Ранье. По дороге Эван клятвенно меня заверил, что он давно с ним знаком, и это честнейший и чистейшей души человек, который не оставит нас без помощи.
– Но если что-то пойдет не так, – добавил лорд Хардинг, взявшись левой рукой за бронзовую и порядком потертую ручку дверного молотка, – то существуют и другие варианты. – И правая его ладонь опустилась на рукоятку меча.
На счастье, другие варианты не понадобились, потому что в дом нас все-таки пустили, и хозяева на первый взгляд приняли вполне приветливо. Эван тотчас же отправился за лордом Ранье – высоким седеющим мужчиной с волевым лицом – беседовать в его кабинет, а мы с Аурикой остались на попечение тучной и низенькой Матильды Ранье.
А еще под оценивающим взглядом ее старшего сына (на вид тому было лет двадцать, не больше). Он тоже явился с нами поздороваться, после чего покивал на слова отца о том, что наше прибытие нужно держать в строжайшей тайне.
У Томаса Ранье оказались смешные темные вихры и длинные девичьи ресницы, оттенявшие взгляд мечтателя, которым он вперился в меня и принялся внимательно рассматривать.
Да так, что я почувствовала себя неудобно. Прижав к себе принцессу, я выдавила из себя нервную улыбку.
Признаться, в доме Ранье, полном домочадцев и слуг, я чувствовала себя не в своей тарелке, хотя встретили нас вполне радушно. Быть может, причина была в том, что за последние пару дней я разучилась доверять людям – лорд Хардинг не в счет?
Но выбирать было не из чего, поэтому, не отпуская от себя принцессу, я последовала за Матильдой Ранье по узкому коридору. Та вела нас на второй этаж, где, по ее словам, располагались гостевые спальни.
Заявила, что нам не помешает вымыться и отдохнуть с дороги, и я не собиралась ей перечить. Наоборот, восприняла ее слова с энтузиазмом.
Пусть наших коней мы оставили на попечение старого слуги, но, судя по идущему от меня запаху, моя лошадь все еще была со мной.
Я шла, спиной чувствуя буравящий взгляд Томаса Ранье и теряясь в догадках, что ему от меня нужно.
Наконец, догадалась.
Ну конечно же, в этом мире мне никакие не тридцать шесть! Судя по тому, что я узнала от лорда Хардинга, Райли Ривердел могло быть около двадцати, и сейчас я выглядела как ровесница Томаса Ранье.
Так что подобные взгляды имели право на жизнь. Хотя ни мне, ни его матери, повернувшейся и уставившейся на сына с недовольной миной на лице, они не пришлись по душе.
Наконец, мы поднялись по узкой винтовой лестнице на второй этаж, и я, поглядывая на складки платья на спине Матильды Ранье, принялась размышлять о нашей хозяйке.
Она показалась мне женщиной с волевым характером, ни в чем не знающим преград. Наше появление ей не пришлось по душе, и она не стала делать из этого большого секрета.
Но, скрепя сердце, подчинилась воле мужа, и я не знала, надолго ли хватит ее покорности.
До гостевых спален мы так и не дошли – путь нам преградила пожилая служанка. Вынырнула из полумрака, всплеснула руками, уставившись на Аурику, и запричитала, какой же у меня худой, даже отощавший ребенок и почему я ее не кормлю.
И вообще, что это за блажь, надевать на девочку мальчишеские обноски?
Вела себя так, словно понятия не имела, что перед ней принцесса в бегах, которой мы пытаемся спасти жизнь, и никакая я ей не мать.
На это я в очередной раз выдавила из себя нервную улыбку, заявив, что
