забыл, четыре царя должны были скрывать истинное месторасположение этой карты, пронести эту тайну через века. Чтобы однажды Звездная карта царя Саула набрала силу. За царями, кстати, охотились – противоборствующий лагерь. И эта вражда также длилась тысячелетиями! Почему Малышев не писал романы? Не хуже чем у Ефремова бы вышло. Вот только кто должен был воспользоваться картой, ее силой, я так и не узнал. Мы начали спорить, ругаться. Может, сам Веня имел на нее виды, – саркастически усмехнулся Крэмм, – а может, кто-то другой? Царя же четыре! Это еще не считая их врагов! – Старик оживленно покачал головой. – Кажется, я рассказал вам все. И знаете, испытал облегчение. Да-с! Точно на исповеди побывал! Только меня за сумасшедшего не принимайте, господин из органов, прошу вас.
– Уверены, что вспомнили все? – деловито спросил Крымов.
– Уверен. – Эрнест Эрнестович хлопнул по тощим стариковским коленям. – Даже кое-что от себя прибавил, – пошутил он. – Может быть, чайку на дорожку, Петр Андреевич?
– Да нет уж, – поспешно вставая, искренне обрадовал гость разговорчивого хозяина дома. – Я в конторе выпью. Казенного. Эмвэдэшного. Дел у меня сегодня еще, – он приставил тыльную сторону ладони к твердому кадыку, – по самое горло. – И той же рукой неожиданно козырнул: – Будьте здоровы!
Выйдя из подъезда, он тотчас набрал номер своего куратора, Антона Антоновича Долгополова, мастера фантастических рассказов и еще более фантастических поручений. Вот сейчас он спросит у него, просто ли так он слушал ту историю про царя Саула и Звездную карту или тут был дальний проброс? С умыслом? Нагромождение тайн, в путах которых, как рыба в сетях, суждено бултыхаться ему, Андрею Крымову? Но телефон, как назло, откликнулся только гудками. Не брал трубку старый чудак. Писать СМС детектив не стал – быстро остыл. Позже поинтересуется – сейчас были дела поважнее.
5
Суходольцы читать не любили. А если и любили, то читали дома. Потому что в городской библиотеке было пусто. Ну а в отделе редких книг, куда Андрей Крымов попал по еще одному поддельному удостоверению, можно было снимать фильмы ужасов. Тут уже стояла зловещая тишина. Да и освещение навевало безотчетную тоску. Стеллажи были погружены во мрак, дорожки между ними таили опасность. А свет дальней лампы над рабочим столом в конце залы, где сидел за бумагами худой молодой мужчина с копной светлых волос, разливался таинственно и предостерегающе.
Андрей Петрович был услышан – его шаги! Он остановился в тени между двух стеллажей и стал ждать – так затаившийся охотник подстерегает добычу.
– Мария Степановна? – не поднимая головы, продолжая листать бумаги, спросил молодой мужчина. – Не угадал. – После короткой паузы попробовал вновь: – Пал Палыч? – И наконец, оторвавшись от работы, прикрыл ладонью лицо от света лампы. – Кто это? Кто там прячется?
Андрей Петрович Крымов не отвечал: он ждал, когда клетка захлопнется окончательно и жертва станет метаться от одной стенки к другой.
– Да кто вы? – спросил работник библиотеки уже совсем иным тоном – подозрительным и осторожным.
Крымов знал, что поступает плохо, но это был единственный шанс узнать все и сразу. И он решил действовать наверняка!
– Я не понимаю…
Вот теперь клетка захлопнулась – он даже услышал стальной щелчок! Библиотекарь наконец-таки встал из-за стола, но тут же услышал:
– Сядьте на место, господин Голиков. – Крымов жестокосердно тянул время. – Или лучше сказать, Константин Малышев?
Молодой мужчина вздрогнул, даже от стеллажей было видно, что он побледнел и вскоре послушно и безжизненно плюхнулся в свое кресло. Его покачивало даже сидящим. Внезапно он закрыл лицо руками, но отнял их, когда незнакомец заговорил вновь:
– Я знаю о вас все. Вы – сын Вениамина Вениаминовича Малышева, Хранителя Ключей. Его жена Екатерина не могла подарить ему сына, и потому он обзавелся им на стороне. Сына ему родила Мила Голикова – ваша мать. Они познакомились в издательстве и, может быть, даже полюбили друг друга. Потом родились вы. Теперь Вениамин Малышев мог посвятить в свою тайну, которая передавалась уже тысячелетия по мужской линии, своего единственного сына. Как и было положено. Он навещал вас с детства, в любую удобную минуту приходил к вам, а однажды наступил день, и он стал открывать вам одну тайну за другой. Кто вы и что должны делать. Это была только ваша тайна: двух людей – отца и сына, мать не должна была знать об этом… Я ничего не пропустил?
Константин сжал руками виски, безнадежно замотал головой:
– Господи, господи, я никогда не любил этих тайн. Я ненавидел их. Что они мне дали? Отчужденность сверстников, пустоту, химеры! Одиночество! Я даже на Варе не женился, отверг ее, потому что боялся: придется врать любимому человеку всю жизнь! – Константин поднял глаза, подслеповато уставился в темноту стеллажей, где по-прежнему неподвижно стояла тень. – Втайне я всегда ненавидел отца за это. Еще думал, что он сумасшедший, пока его не удавили той «лидийкой». Лучше бы он оказался безумцем, господи!.. Это вы убили его, да? И теперь убьете меня?
Крымов терпеливо ждал.
– Но за что – за мои мучения? – Константин Голиков подскочил и теперь весь дрожал. – Хранитель Ключей, если все это правда, бессмысленная должность в современном мире! Когда-то они держали ключи от храма лукомонов в Этрурии, в их столице – Руселлах. Больше хранить нечего! И уже давно! Понимаете? Повелитель Звезд управлял всеми, назначал время, когда карта должна появиться на свет и кто должен вложить в нее ладонь. Воин Света и его люди охраняли карту и камни, выслеживали и убивали врагов. Великий Звездочет смотрел на небо, считал звезды, предсказывал и ждал сигнала от тех, кто когда-то прибыл сюда. А Хранитель Ключей всего лишь берег дворцовые ключи от храма и тайной камеры, где лукомоны прятали Звездную карту! Так было тысячи лет назад! Но больше нет Этрурии, нет храма, нет Ключей. Что мне вам сказать, чтобы вы не пытали меня, как отца?! Все, что я знаю, это то, что в стене его комнаты, в доме на Маяковской, замурован какой-то тайник, за картиной – репродукцией Левитана, это все! Теперь, если хотите, можете убить меня. И будьте вы прокляты! – неожиданно он разрыдался, что есть силы замотал головой. – Зачем я вам все рассказал, зачем?! Все равно, прошу вас, не делайте этого, не убивайте меня! Прошу вас…
В хранилище стояла прежняя зловещая тишина. Но когда Константин Голиков вновь вгляделся в темноту – в проем между стеллажей, то обнаружил, что там никого нет. Пусто! Тень исчезла. Он долго озирался по сторонам. Был ли тут
