тебя сейчас в голове, но все, что было сказано тобой за последние пару минут, спишу на последствия сотрясения.
Я продолжала возмущенно пыхтеть, пытаясь подобрать слова, чтобы еще как-то выразить мое возмущение таким самовольством Морова. Но, как назло, ничего больше в голову не приходило. По крайней мере, цензурного. И хотя я была уверена, что Илья и без меня знает достаточно подобных слов, изъясняться с ним на языке рабочих не желала.
— Послушай, — начал он терпеливо, пытаясь донести до моего больного сознания всю прелесть жизни Никиты за городом. — Нет, на самом деле, абсолютно никакой разницы в том, где будет жить твой сын эти две недели. В моей квартире или в моем доме. Главное же, что со мной, правда? — Не дожидаясь моего ответа, он тут же продолжил. — Я все также буду возить его в школу, а затем на тренировки. Первая завтра, я помню. В соседнем доме живут Кирилл и Олеся, с которыми он успел подружиться. И остальная ребятня тоже живет в этом же поселке.
— У него есть друзья и в городе, — попыталась возразить, но уже гораздо спокойнее. Основной запал пропал. Плавная, размеренная речь Ильи действовала успокаивающе.
— И, если он захочет, мы можем их сюда привезти, — тут же нашелся мужчина. Прям, все продумал! — Я не собираюсь красть у тебя твоего сына, завлекая его всякими плюшками. Мы по-прежнему будем каждый день приезжать к тебе в больницу. А когда тебя выпишут… — он как-то странно кашлянул и замолчал.
— Что будет, когда меня выпишут? — подозрительно сощурилась.
У него явно имелись на этот счет какие-то свои планы, и мне очень хотелось их услышать. Свои я и так знала — вернуться в квартиру, сменить замки, сделать ремонт в прихожей. Чтобы ничто не напоминало мне о том, что там случилось. А еще молиться, чтобыонбольше никогда не появился в моей жизни.
— Поживем — увидим, — ушел от ответа Илья.
— Зачем тебе такие сложности? — решила в очередной раз выпытать у мужчины, что же им все-таки двигало. — Ты же нас совсем не знаешь.
— Ошибаешься, — возразил он. — С твоим сыном мы успели подружиться еще до всего этого. Нашли общий язык на фоне любви к хоккею. К тому же меня учили, что женщинам, попавшим в беду, надо помогать.
— Прямо рыцарь в сияющих доспехах, — фыркнула.
— Ну, до рыцаря мне еще далеко, — усмехнулся Илья. — Но я стараюсь. И когда мы приедем к тебе завтра, я с радостью отвечу на все вопросы о моей персоне, которые, я уверен, сейчас роются в твоей очаровательной головке.
— Непременно ответишь. Их у меня накопилось очень много.
— Не переживай, пожалуйста. Твоему сыну ничего не угрожает. И никаких баб водить в свой дом я не собираюсь.
— Очень на это надеюсь.
На меня навалилась чудовищная усталость. Эмоциональный разговор с Моровым вытянул из меня все силы. Глаза начали закрываться.
В это момент в палату вновь вошел Карпин. Увидев, что я все еще разговариваю по телефону, жестом показал, чтобы я не вешала трубку. Он тоже хочет поговорить со своим другом.
— Здесь Станислав, — сказала, прерывая разговор. — Он что-то хочет сказать тебе.
— Хорошо. Поправляйся, Ириш, и не нервничай.
— Это сложно сделать, когда мой сын находится с совершенно незнакомым мне человеком.
Илья возмущенно засопел, но я не стала дожидаться, пока он подберет слова, быстро с ним попрощалась и передала трубку Карпину. Стоило доктору выйти из палаты, как меня тут же сморил сон. Последней мыслью, посетившей меня, было то, что я так и не попрощалась с Никиткой. Надеюсь, что он не обидится.
Глава 15
Илья
— Я должен тебя предупредить, — на другом конце провода раздался озабоченный голос Стаса. — В понедельник в больницу приедут социальные службы, их кто-то известил. А поскольку у Ирины и Никиты нет родственников, они должны будут определить проживание мальчика.
— Он будет жить со мной, — я тут же ощетинился, когда над моей головой замаячил призрак злобной тетки. Именно такими мне всегда представлялись работники данного аппарата.
— Не знаю, зачем тебе это все надо, — вздохнул друг, — но если ты никем не являешься для этой семьи, то выбора у тебя особо не будет.
— Я что-нибудь придумаю, — отрезал и, не прощаясь, повесил трубку.
Твою мать! Выругался сквозь зубы. Этого мне еще не хватало. Мало мне проблем с Ирой, теперь еще и это…
Надо срочно что-то решать. Если я правильно помню, можно оформить на меня доверенность на представление интересов ребенка. Главное, чтобы Ира на это согласилась. И не заявила в присутствии тетки, что я — никто и хочу украсть у нее ребенка. После только что произошедшего разговора я не удивлюсь, если она сделает именно это.
Перебирая в голове варианты, как лучше поступить, я метался по заднему двору Строгановых, как загнанный в ловушку зверь. В какой-то момент мои метания заметила Оксана и вышла ко мне.
— Что-то случилось?
— Кто-то из жильцов дома сообщил в органы опеки, что Иру забрали в больницу, и что ей не с кем оставить малого, — не сказал, прорычал, яростно пиная ни в чем неповинную игрушку, неудачно подвернувшуюся мне под ноги.
— Почему ты думаешь, что это кто-то из жильцов? — удивилась Строганова.
— Больше некому. Стас бы не стал, а этот мудила определенно скрылся на время с горизонта, чтобы его не замели. Черт бы побрал эту вездесущую бабку! Уверен, это Макаровна.
— А ей-то это зачем? — еще больше удивилась Оксана.
— Потому что этой противной бабке всюду надо сунуть свой нос. Она даже будет верещать, что сделала это исключительно ради общего блага. Мать ее за ногу!
— Илья, — женщина подошла ко мне, осторожно погладила по спине, пытаясь успокоить. — Позвони завтра Андрею. Составьте доверенность на тебя. И если мать подтвердит, что Никита находится с тобой с ее согласия, плюс доверенность, они не смогут ничего сделать. Да и не будут даже пытаться. С радостью закроют дело, поскольку с мальчишкой все будет хорошо, и им не надо будет с ним возиться.
— Да, наверное, — проведя рукой по лицу, постарался взять себя в руки. — Главное, чтобы Ира согласилась.
— А она может отказаться? — скрестив руки на груди, спросила Оксана.
— Она сегодня обвинила меня черт знает, в чем, — невесело рассмеялся в ответ. — Между строк читалось: она думает, что я хочу похитить ее сына.
— Ее можно понять, — покачала головой Строганова. — Не смотри на меня так, — подняла руки в защитном жесте, когда я метнул в ее сторону яростный взгляд. — Я же не говорю, что ты
