Из-за него.
А это значит лишь одно.
Больше мерзкий челочник ко мне не подойдет.
Я прошла сквозь живой забор, дошагала до башни и, удивленная, застыла. Весь наш горе-курс выстроился перед входом в полном составе и в полной… нет, не в боевой готовности, но в боевой таки решительности.
В центре компании стояла Тата, и я догадалась, что «добрая весть» была доставлена и уже получила свой резонанс в нашем ни разу не высшем обществе.
– Они меня достали, – поигрывая мышцами на руках, сообщил Грог.
– Мы не можем оставить это без реакции, – сказала Нани, сурово глядя на меня.
Братья молчали, изучая мое лицо внимательными глазами, а Пузачо понуро смотрел вниз. Кажется, он переживает.
– Можем и оставим, – произнесла я негромко, затем обвела изумленные лица уверенным взглядом. – Вы все знаете, чего от нас ждут. Что мы будем пропускать занятия, что мы не будем слушаться, что мы будем вести себя так, как ведут себя все отбросы за стенами этой академии. Я предлагаю оправдать их ожидания.
– Чего? – засопел Грог, не очень понимая, куда я веду.
На лицах Таты и Нани были примерно такие же выражения.
– Неделя. Неделя оправданных ожиданий, неделя подтверждений всех их опасений. Мы не будем ходить на лекции, мы не будем ходить на практику, мы будем воровать еду – потому что мы не будем есть в общей столовой. И мы не будем вести переговоры.
– А что мы будем делать? – Пузачо почесал пузо, а его милые светлые кудряшки колыхались на ветру.
– Мы будем готовиться, – ответила я с мрачным удовлетворением.
– К чему? – еще более удивленно спросил Грог.
– К следующей неделе, – уже с предвкушением сообщила я.
На лицах братьев появилось идентичное моему выражение.
Они меня поняли без слов.
– Ты хочешь… оправдать их надежды, чтобы потом убить нашей дисциплиной? – Тата подняла бровь, глядя на меня с недоверчивым недоумением.
– Я хочу, чтобы никто, НИКТО в этой академии не мог навредить нам. Чтобы никто не мог застать нас врасплох и никто не мог напасть на нас поодиночке. Я хочу сделать из нас не просто сплоченную команду, я хочу сделать из нас силу, с которой вынужден будет считаться сам ректор. И я не хочу погибать в первом же бою предстоящей войны. Поэтому я планирую получить все знания, которые сможет мне предоставить данная академия. Поэтому я буду ходить на все лекции. И я заставлю и магистров академии, и обычных профессоров уверовать, что я не просто отброс общества, с которым они вынуждены дышать одним воздухом некоторое время, что я… что МЫ – такие же полноправные адепты этой академии. И для этого мы целую неделю будем отрабатывать нашу защиту, искать слабые места и прикрывать их сильными; мы наберем такую форму, что адепты будут вынуждены считаться с нашим присутствием, и мы добьемся уважения. Потому что, в отличие от них, мы пойдем на передовую и будем защищать честь нашего императора – пусть никто и не верит, что мы продержимся дольше пары минут. И я понимаю, что моя речь не тянет на премию «Оратор года», но все же жду вашей реакции.
Столь стремительное окончание пылкого и эмоционального монолога вызвало ступор у моих однокурсников. Следующие несколько секунд они переглядывались, пытаясь уловить общий настрой, а потом Грог не очень уверенно протянул:
– Я не шибко-то хочу попадать на эту самую войну…
– Сбежать с линии фронта мы всегда успеем – но для того, чтобы вырубить нашего конвоира, мы должны научиться драться вместе, – спокойно пожала я плечами.
В стане вольнослушателей послышались смешки. Кажется, однокурснички наконец отошли от шока.
Ну хвала всем повелителям Хаоса!
– Я думала, ты всерьез про «защищать честь императора», – с явным облегчением заметила Тата.
Воевать? За этого?..
– В моем плане нет пунктов о «смерти во имя засранца», – ответила просто. – В моем плане есть пункт «выбраться из этой задницы».
– Мне нравится этот пункт, – кивнула Нани.
– Мне тоже, – оскалилась Тата.
– Грог? – Я посмотрела на бугая, ожидая реакции.
– Хочу глянуть на этого темноволосого… – рассматривая свои ногти на наличие грязи, протянул лысый. – Что же он такого сделал, что у тебя аж в заду фитиль горит.
Я состроила кислую гримасу.
– Он сделал то, что хотел сделать ты: посмотрел, что у меня под платьем.
Лица окружающих вытянулись от шока. Снова.
– И что он там увидел? – слегка охрипшим голосом спросил Грог.
– Лучше спроси – чего не увидел и не увидит никогда. – Я иронически подняла брови. – Поверь, для всех адептов академии будет лучше усвоить, что под платьем у меня нет гендерных признаков.
– И почему это? – тут же наглея, вопросил этот… недалекого ума бугай.
– Потому что после его «попытки» в академию прибыл ректор. Делай выводы, – отрезала я. Но обращалась не только к нему. Нани беспокоила меня не меньше.
– Я почувствовал… – вдруг произнес Пузачо, затем как-то несмело оглядел всех присутствующих. – По защите академии что-то ударило…
– И как ты смог это почувствовать? – с любопытством спросила я, хотя мой голос сейчас скорее напоминал шипение, а глаза – две сощуренные щелки.
– Ну… защита-то на академии стоит огненная… – замялся Пузачо, вгоняя меня в реальный ступор.
– Иди побегай вокруг башни, – предложила ему, и парень, к моему все возрастающему удивлению, отправился на пробежку с энтузиазмом.
А Пузачо не так прост, как кажется! Как и все они… Я обвела ребят взглядом и покачала головой.
Сколько еще секретов из них вылезет?
Из нас всех?..
– Ну что? Вы поддержите мою инициативу?
– В твоей речи было слишком много «я». Но в целом она мне понравилась. Я ЗА то, чтобы удивлять, – решительно кивнула Нани.
– Согласна. После слов этого гада, занимающего здесь должность ректора, единственное, чего я хочу, – это надрать ему задницу. Но поскольку я не могу сделать этого в буквальном смысле слова, я могу сделать это метафорически – заставив его подавиться своими словами, – зло фыркнула Тата, складывая руки на груди.
– Пусть он пожалеет, что наплевал на наше присутствие здесь, – согласился Грог, затем перевел взгляд на братьев и тут же отвернулся. – Думаю, они согласны.
– Значит, договорились, – ухмыльнулась я, уже предчувствуя предстоящее веселье.
– Но что делать с обитателем башни? – Нани оглядела строение из черного камня.
Лично у меня только один ответ на этот вопрос. Но о нем я буду молчать…
– Ничего. Он не опасен для тех, кто не суется на второй этаж, – произнесла уверенно. – Но, думаю, нам не помешает побеседовать с парочкой магистров по поводу защиты… конечно, после нашего эпичного возвращения в строй учащихся.
