При этом мои глаза невольно обшарили ее с ног до головы, не особо цепляясь за минимум одежды, которую она надела: лоскут ткани, едва прикрывавший кружевные трусики, был даже меньше, чем мини-юбка, и кофточка, открывающая плечи и удерживающаяся на одних сосках небольшой упругой груди.
– Ваша фамилия? – резко и сухо спросила девушка, ответив мне стеклянным, ничего не выражающим взглядом.
Похоже, я ее не впечатлил. Это меня задело за живое. Я, конечно, не был красавцем, но до сих пор даже такие юные создания отвечали мне приязненно; хотя бы из элементарной вежливости. Видимо, ее босс был большой шишкой в мире сутяжничества и крючкотворства.
– Войцеховский, – ответил я, спрятав улыбку под окаменевшие скулы.
В кукольно-прекрасном лицо секретарши что-то изменилось. Ее голубые глазки вдруг поменяли цвет и на какой-то миг стали свинцово-серыми. На губах "мисс" снова появилась улыбка, но уже не дежурная, а предупредительная.
– Минуту…
Она легко вспорхнула со своего насеста и скрылась за тяжелой дверью, которая стоила не меньше чем новые "жигули".
И почему я не выучился на юриста? А ведь мог бы. После Афгана я имел право поступить в любой вуз страны, за исключением МГУ и еще нескольких, особо престижных.
Но сначала мне было не до учебы, а потом юношеский запал угас, и я поплыл, как и многие, по течению.
Слава Богу, что у меня, в конце концов, прорезался талант, а не то пришлось бы доживать век или в психушке, или в лечебнице для алкоголиков…
– Заходите… пожалуйста. Самуил Абрамович вас ждет.
Секретутка была сама любезность.
Но я даже не посмотрел в ее сторону. Еще чего… Вообще-то она годилась мне в дочери, а детей нужно воспитывать – если уж не ремнем по заднему место, то при помощи морального воздействия. Хотя…
По-моему, современной раскрепощенной молодежи старческое брюзжание, а тем более – различные моралите, до лампочки.
Заведующий (и, наверное, владелец) нотариальной конторой даже вышел из-за стола, чтобы должным образом подчеркнуть радушный прием и свое расположение к моей персоне.
Он был невысок ростом, хорошо упитан и носил жиденькую рыжую бороденку, в которой при желании можно было пересчитать все волоски.
– Как хорошо, что вы приехали! И главное – вовремя! – Он радовался так, будто после долголетней разлуки встретил родного брата. – Ах, как чудесно! Прошу, располагайтесь… – Самуил Абрамович нажал на кнопку громкой связи и сказал: – Виолетта, кофе и все остальное…
"Остальное" мне понравилось. Это был выдержанный армянский коньяк, который вмиг пробудил меня к жизни и позволил на некоторое время расслабиться.
А Самуил Абрамович не умолкал ни на секунду. Хорошо поставленным голосом он трещал, как трещотка, с которой в средние века ходил ночной сторож, время от времени выкликивая: "В Багдаде все спокойно! В Багдаде все спокойно!.." Но, во-первых, в Багдаде сейчас янки, которых взрывают каждый день неблагодарные иракцы, так и не осознавшие великой освободительной миссии дяди Сэма. А во-вторых, на душе у меня кошки скребли, и даже коньяк не смог до конца развеять тревожные мысли. -… А теперь, я думаю, пора перейти к делу, – безо всякой связи с предыдущим монологом сказал Самуил Абрамович. – Я хотел бы видеть ваши документы – извините, так полагается.
Я молча протянул ему паспорт. Внимательно рассмотрев его, Самуил Абрамович вкрадчиво молвил:
– Вам, наверное, известен порядок получения наследства…
– Кое-что об этом слышал, – ответил я и нахмурился.
– Да-да, это как раз самая неприятная статья в законодательстве. Нужно платить налог… – Он назвал весьма приличную сумму. – Оценку имущества мы уже сделали.
– Спасибо за заботу, – ответил я с иронией. – Судя по оценке, мне отвалился дворец падишаха.
– Увы… – развел руками Самуил Абрамович. – На все есть соответствующие нормы и расценки.
– Конечно. Но на данный момент у меня таких денег нет.
– Ах, как скверно… – Самуил Абрамович довольно искусно изобразил смесь отчаяния и сочувствия. – М-да… И что нам теперь делать?
– Вы юрист, вам и решать, – ответил я не без задней мысли.
Самуил Абрамович явно что-то недоговаривал. Создавалось впечатление, что мы на базаре, и он пытается всучить мне залежалый товар по максимальной цене.
Я ошибался. Самуил Абрамович как раз хотел обратного.
– Что касается денег, то это не беда… Еще по стопочке? – спросил он, наливая мне коньяк; сам он почти не пил.
– Можно и по стопочке.
Похоже, Самуил Абрамович решил меня споить, чтобы потом легче было вести со мной переговоры. О чем?
Это вопрос.
Я мысленно расхохотался – чтобы мне напиться в стельку, нужно полведра такого коньяка – и лихо оприходовал очередную стопку.
У Самуила Абрамовича была такая же с виду, изготовленная из светло-коричневого стекла, но с одной интересной особенностью – она имела толстое дно, и в нее влезало раза в два меньше живительной влаги, нежели в мой стопарь. Вот хитрец…
– Вернемся к нашим баранам, Самуил Абрамович, – сказал я развязно и закурил, не спрашивая разрешения. – То есть, к денежкам. Я так понял, у вас есть какое-то деловое предложение.
– А как вы догадались? – радостно заулыбался мой собеседник.
– Самуил Абрамович, я же не мальчик.
– Хе-хе… Конечно, конечно. Дело в том, что согласно завещанию вам принадлежат три машины…
– Будут принадлежать, – поправил я собеседника.
– Пусть так. Если одну из них вы продадите, то вам как раз хватит денег, чтобы оплатить все издержки, связанные с получением наследства.
– Не понимаю… Как я могу продать машину, если она еще на меня не переоформлена?
– Чего проще. Мы составим генеральную доверенность на передачу автомашины некоему лицу – например, мне – вы подпишите ее и сразу же получите деньги. Наличными.
– А как насчет даты составления доверенности и документов на машину, где на данный момент вписана другая фамилия?
– Ну, эти мелочи пусть вас не волнуют. Все неувязки я беру на себя. Главное то, что у вас будет требуемая сумма и даже немного больше… хе-хе, чтобы достойно отметить столь приятное событие.
– Спасибо за совет. Скорее всего, я соглашусь. Но прежде мне хотелось бы посмотреть, что это за наследство, и в каком оно состоянии.
– Это не проблема… – Самуил Абрамович поднял телефонную трубку и вызвал водителя. – Прямо сейчас и поедем. Вы не возражаете?
– Почему я должен возражать? Наоборот – я горю желанием быстрее покончить с формальностями.
Оказалось, что у Самуила Абрамовича, кроме водителя, был еще и телохранитель – угрюмый на виж верзила с пудовыми кулаками. Да и шоферюга, похоже, не только баранку крутил.
