За столиком происходит примерно всё то же самое. Хоук обиженно молчит, копаясь в телефоне, всем своим видом показывая, что новостная лента куда интереснее меня. Ах да… как там его? Люк? Которого, на самом деле, зовут как-то вроде Лю Су Хэ или Лю Сук Хэcontentnotes0.html#note_16? Ждёт от него сообщений?
Спустя некоторое время к нам подходит официантка, интересуясь, какие напитки подать. В очередной раз смотрю на Мэри. Безответно. Она не реагирует ни на вопрос девушки, ни на мой, что вообще-то крайне невежливо по отношению к сотруднице кафе.
– Прошу прощения, моя спутница глухонемая, – виновато поджимаю губы, пытаясь оправдаться, а в действительности гашу таким образом раздражение, вызванное поведением иностранки. – Можно нам один американо со льдом и ваш самый вкусный молочный коктейль.
– Меню подать? – уточняет официантка.
Вновь оцениваю взглядом настроение Хоук и с досадой отвечаю:
– В другой раз…
Девушка понимающе кивает, оставляя нас наедине в угрюмом молчании.
Терпеливо выжидаю, пока Мэри наскучит играть роль оскорблённой и униженной, попутно размышляя за каким чёртом я вообще здесь, с ней? Ну, допустим, девица теперь ведущий программист «Пак-Индастриал». После оформления она получит доступ к серверам компании. Но вряд ли иностранному сотруднику доверят работу с засекреченными данными, то есть их так или иначе придётся ломать, а я по-прежнему не у дел. Можно, конечно, попытаться получить удалённый доступ к её рабочему компьютеру и попробовать сделать всё дистанционно. Однако, во-первых, из-за плеча значительно сложнее обойти защитные протоколы; во-вторых, для этого нужно каким-то образом загрузить на комп «заблудшей» нужную программу; а в-третьих, не наследить, иначе янки не поздоровится…
– Ваш кофе, – отвлекает от мыслей вернувшаяся официантка.
– Спасибо, – отсутствующе киваю, не сводя пристального взгляда с Мэри, и, заграбастав американо, указываю горе-собеседнице на молочный коктейль.
На лице девушки читается недоумение, которое вскоре обретает словесную форму:
– У меня аллергия на клубнику, – сообщает она, и мне чудом удаётся не ругнуться вслух.
Как же надоело нянчиться с этой… с этой… АЩ, даже слова подобрать не могу! Поступи я вчера иначе, брось её на переходе, сейчас отмечал бы своё назначение! Внутри так и прикипает, побуждая просто встать да уйти. Однако не могу себе этого позволить, слишком многое на кону, и с каменным лицом меняю наши напитки. После, с крайне недовольным видом, отнимаю у девицы телефон, предпринимая последнюю вежливую, подчёркиваю ВЕЖЛИВУЮ, пусть и ироничную, попытку завести хоть нечто отдалённо напоминающее беседу.
– Значит, действительно приревновала? – ехидно ухмыляюсь, наблюдая за тем, как забавно меняется мимика американки.
Смотрит на меня, как на дурака. И пусть! Главное, смотрит. Впервые за последние полчаса.
– Я тоже сначала не поверил, с чего бы? – взгляд устремляется к панорамному окну, в котором весьма условно, но просматривается моё отражение.
Провожу по волосам ладонью, слегка взъерошивая чёлку, как бы намекая: «знаю-знаю, хорош, и то, что ты психанула, увидев меня с другой, естественно». Хотя, на самом деле, терпеть не могу флиртовать, если за этим кроются корыстные цели, а не искреннее желание понравиться. Вот только сейчас не до хорошего, нужно во что бы то ни стало растормошить особу, внезапно и так некстати проглотившую язык.
– Ну, так что? Администратор «Пак-Индастриал» права? Ты превратилась в рыбу-шар, потому что я заигрывал с ней, а не с тобой?
И чудо наконец-то свершается – Мэри начинает говорить!
Удачная формула, беспроигрышная: возьми обиженную девушку, наступи на горло её самолюбию охренительной самоуверенностью, добавь немного посредственного флирта, взболтай, приправь сверху иронией, и вот она – долгожданная реакция!
– Надо же… А ты, оказывается, забавный. Шутки на троечку, но я, в принципе, и не думала, что в твоей прошивке есть чувство юмора, – недовольно бурчит Хоук, попутно заглатывая кофе, от чего её нос смешно морщится: видать, не понравился.
– Гадость какая, – тут же подтверждает мою догадку Мэри, и я хочу было предложить ей заказать что-то на свой вкус, но меня перебивает пронзительно громкий рингтон чужого мобильного.
Так как телефон лежит рядом, успеваю заметить фото и имя звонящего до того, как брюнетка цапает гаджет своими тонкими пальцами. Далее у всех на глазах разворачивается дорама под названием: «у меня есть парень, а ты меня бесишь», и я расслабляюсь. Не полностью, так как с женщинами никогда нельзя быть до конца в чём-то уверенным. И всё же будем откровенны: девушки, которым «насрать», так себя не ведут. Каждое слово, буквально выплюнутое этими маленькими пухлыми губками, призвано задеть, и не просто соскочить, а оставить после себя след, что автоматически переводит меня на ступень выше в её личном рейтинге, даже если сама американка этого пока не осознаёт.
Пока я над этим размышляю, брюнетка заканчивает разговор, в два присеста допивает кофе (непонятно зачем, ведь он ей не по вкусу) и встаёт из-за стола, намереваясь уйти.
– Кофе выпили. Считай, долг оплачен, – бурчит она, вроде как передразнивая меня, но я не успеваю ничего ответить: девушка уже уверенно мчится на выход.
Не паникую. Сижу, даже не думая дёргаться, разве что слегка отодвигаю стул, чтобы развалиться на нём более фривольно. Но когда между программисткой и входной дверью остаётся всего шаг, обращаюсь к ней на всю кофейню, чем ставлю в неудобное положение, ведь к нам мгновенно прилипает всеобщее внимание.
– Эй, янки, ничего не забыла? Вообще-то это ты должна мне кофе. Если счёт оплачу я, с тебя ужин!
Девушка медленно оборачивается, сверля меня гневным взглядом, и крайне заторможенно возвращается к столику. Достаёт из сумочки портмоне, открывает его, но извлечь карту я ей не позволяю, перехватываю девичью ручку чуть выше ладони. После гордо поднимаюсь со стула, нависая над «заблудшей» грозовой тучей.
Мой взгляд прицельный, цепкий, врезается в карие глаза непоколебимой уверенностью. Девушка теряется, я усмехаюсь уголком губ и наклоняюсь ниже, совсем как в подворотне вчера.
– Люк, Джим… а ты не столь невинна, как мне казалось, – шепчу с лёгкой хрипотцой, стискивая женское запястье сильнее, но не причинная боль. – Вчера так просила остаться, а сегодня убегаешь. Нужно ли напомнить, что ты получила работу благодаря мне? И не только потому, что я провёл тебя через охрану…
Многозначительно вскидываю бровь. Если девица не тупая, смекнёт, что на собеседовании произошло нечто важное. Нет? Ну, так я ей объясню. Позже.
Выдерживаю паузу, растягивая момент до неприличия, а затем отпускаю девицу и с довольной рожей плюхаюсь обратно на стул.
– Ладно, расслабься, я оплачу. Неважно, кто это сделает, сегодня мы поужинаем. Заеду за тобой в восемь, и, если ты действительно хочешь от меня отвязаться, советую быть готовой. К тому же, тебе не помешает помощь. В Сеуле туго с жильём, да и город ты не знаешь. Можешь, конечно, и дальше строить обиженку, обратиться к Люку, он не откажет! Однако поверь, его плата за помощь будет исчисляться совершенно другой валютой, – демонстративно оглядываю американку недвусмысленным взглядом, намекая на вещи вполне себе очевидные. – Не спрашивай, почему я так уверен, не поймёшь. Он кореец, я кореец, это моя страна, мой город. Я знаю людей, традиции, язык, а ещё парочку отличных риэлторов, и, как ты наверняка уже успела убедиться, моими помыслами, зачастую, движет искреннее желание помочь. Это всё, что я хотел сказать. Увидимся вечером. – И, хитро улыбаясь, я жестом подзываю официантку, вручая ей свою кредитку.
