вашими людьми к нам не проникнут ни платяные, ни головные звери. Вот стоит военврач третьего ранга Сергей Александрович Блохин - по армейской табели о рангах его военно-медицинское звание приравнивается к капитану, а по морской - к капитан-лейтенанту. Он и будет руководить процессом вашей эвакуации на борт.
- В таком случае, Сергей Васильевич, - сказал каперанг, - я бы попросил начать с наших раненых и покалеченных. Таких страдальцев, еще оставшихся в живых к настоящему моменту, у нас два десятка, и многие из них очень плохи. Быть может, ваш военный доктор окажется искуснее нашего корабельного врача господина Манфреда Юнге, который по большей части может только разводить руками и говорить, что известная ему медицинская наука в данном случае бессильна.
- Разумеется, мы так и сделаем, - кивнул Сергей-младший. - Идемте, Никифор Васильевич, покажете нам, где у вас госпиталь и вообще в каких условиях живут ваши люди.
6 июня 3-го года Миссии. Четверг. Поздний вечер. Первый этаж, правая столовая Большого Дома. Совет вождей.
- Итак, товарищи, - открывая заседание, сказал верховный шаман и учитель Аквилонии, - от Сереги из Эгейского моря поступила новая вводная. Сегодня утром на берегу острова Тинос был обнаружен остов разбившегося русского парусного линкора «Азия» времен императрицы Екатерины Великой. Выжившая часть команды (сто двадцать три человека, из них девять офицеров, врач и священник) принесли присягу на верность Правящему Сенату Аквилонии, то есть нам, и на этом основании сразу получили права аквилонского гражданства. В настоящий момент идет погрузка на борт «Медузы» личного состава и того имущества, которое товарищ
Петров решил эвакуировать в первую очередь. Конец сообщения.
- Быстро это у Сереги получилось! - сказал главный охотник и военный вождь. - Раз-два - и в дамках.
- А что, так можно было? - с оттенком недовольства спросил главный геолог. - Непроверенных людей со стороны - и вдруг сразу в граждане...
- Решение принести присягу на верность Аквилонии принял командир линейного корабля «Азия» капитан первого ранга Толбузин, - сказал Сергей Петрович. - Серега просто не мог ему в этом отказать. Все было проделано по правилам тех времен, при участии священника отца Макария, который при произнесении клятвы на верность давал поцеловать крест каждому члену команды.
- Кажется, я понимаю, в чем там было дело, - сказал Андрей Викторович. - Воинские люди того времени просто не имеют возможности пребывать не под присягой. Когда умирает император или правящая императрица, то они тут же приносят присягу вступившему на трон наследнику. Межмировой переброс разорвал связь этих людей с Екатериной Великой, она умерла для них, а они для нее - а потому, решив присоединиться к Аквилонии, их командир, прежде всего прочего, счел необходимостью принести присягу уже нам и служить, как прежде, верой и правдой новому сюзерену. И это правильно, потому что верность присяге для таких людей - не пустой звук.
- Там есть свой священник? - спросил отец Бонифаций. - Если так, то это просто замечательный.
- Ничего замечательного в этом нет, - сказал верховный шаман. - Обычный священник того времени, скорее всего, в штыки воспримет исповедуемую нами веру Шестого Дня Творения, и необычный тоже. Слишком уж сильно наша идеология и социальные практики отличаются от всего, к чему привыкли эти люди. И будет тогда у нас религиозный раскол - на тех, кто еще верит по-старому, и тех, кто уже по-новому. Ничем хорошим такие вещи не заканчиваются.
- А мне кажется, Петрович, что ты сгущаешь краски, - сказал главный охотник. - Священники во времена Екатерины Великой нифига не были сами по себе, а являлись частью государственной машины. Пофигу было Священному Синоду на его личные убеждения: какие указания сверху поступили, то и будет проповедовать. Сергей с самого начала должен был изложить далеким предкам наше кредо, в том числе и в религиозном вопросе, и если священник принял участие в процедуре приведения к присяге личного состава, то и себя он тоже считает уже частью нашей системы.
- Истина, как водится, где-то посередине, - сказала Марина Витальевна. - И искреннего сотрудничества от этого отца Макария мы не дождемся, и открытого бунта тоже не будет, потому что все свои сомнения он будет носить внутри себя.
- Я думаю, - сказал отец Бонифаций, - что это есть еще один испытаний со сторона Великий Дух. Мы должен создать один симфония веры, или у нас будет какофония разный мнений. Внутренний какофония ничуть не лучше открытый, потому что тайный всегда однажды станет явный. Но мы не должен ничего делать с этот отец Макарий из один только страх будущий трудность. Такой страх есть инструмент сатана, который хотеть сделать нас слабый духом и телом.
- Вот вы, отче Бонифаций, вопросом отца Макария и займитесь, когда он прибудет сюда, - сказал Сергей
Петрович. - Теперь, когда священников у нас стало больше одного, вы сами должны перейти на следующую ступень главы епархии. Если и дальше дело пойдет подобным образом, то это может быть далеко не последний священник, имеющий неместное происхождение. По сравнению с каким-нибудь католическим кюре или лютеранским пастором времен Варфоломеевской ночи православный поп из восемнадцатого века еще может показаться нам вполне милым и родным человеком.
- Что есть, то есть, - хмыкнул Андрей Викторович. - Итак, товарищи, что мы имеем с этой истории, помимо попа?
- Мы имеем часть команды парусного корабля, по большей части трюмных матросов и артиллеристов, к ним опытного командира парусных кораблей, а также офицерский костяк, - ответил верховный шаман. - Между прочим, новое пополнение еще острее ставит перед нами вопрос по постройке верфи и общей активизации строительных работ. Разных дел только прибавляется, а наши возможности все еще остаются на прежнем уровне.
- Кирпичное производство работает уже фактически на пределе возможного, - сказал Антон Игоревич. -Для расширения производства необходимо строить дополнительные печи и увеличивать количество работников, что невозможно, так как все люди, в том числе и из осеннего пополнения, заняты в поле и на стройках. В настоящий момент почти весь вырабатываемый жженый кирпич уходит на кладку фундамента медицинского центра, и там же работают все наши старые строительные бригады и большая часть римского контингента.
- О да! - воскликнул старший центурион Гай Юний, - я уже говорил своим: «Трудитесь, парни, хорошо, потому как в этом эскулапиуме вас и будут лечить. Для себя строить, а не
