ним знакомы? — спросил Лучик.
— А вот мы, напротив, впервые о нём слышим, — сказал мистер Ворчун. И выразительно глянул на Лучика. — Кто это?
— Да так, один клоун, — сказал Жереми. — С точно таким же почерком.
Он указал на уголок карты, высовывающийся из кармана Лучика.
— Ладно, — сказал мистер Ворчун. — Нам пора.
Он сделал вид, что уходит, потом резко обернулся, подбежал к Жереми и собрался было дать ему очередного пинка (мол, вот тебе, получай!)...
...Но Жереми быстро смекнул, что к чему, и в самый последний момент сделал полшага в сторону, словно матадор, дразнящий быка.
Нога мистера Ворчуна разрезала воздух, и он с громким ворчанием рухнул на землю второй раз (уточняю на случай, если кто-нибудь ведёт подсчёт).
Миссис Ворчунья перешагнула через него.
— Ну, чего разлёгся, мистер? — спросила она. — Нам ещё надо слона отыскать.
— Тише ты, глупая жена! — процедил он сквозь зубы.
Но даже если Жереми и услышал про слона, то не подал вида. Он захлопнул за собой входную — и единственную — дверь помидора.
— Замечательно! — воскликнул мистер Ворчун, поднявшись на ноги. — Жена, ни слова больше об этом самом 3-Л-О-Н-Е, — велел он и повернулся к Лучику. — А ты никому не говори о том, что знаком с мистером Губой, — напомнил он.
— Прости, пап, — сказал Лучик и похлопал мистера Ворчуна по спине. — Ничего страшного ведь не случилось, — сказал он.
Остаток пути к Пальчику Ворчуны преодолели без особых происшествий. Лучик повернул фургончик направо и погнал ослов вперёд, к покосившемуся домику; у камня, похожего на жабу, повернул налево, да так, что фургончик чуть не упал; и наконец подъехал к сараю.
Не просто к какому-то там сараю. А к тому самому. К сараю, с которого они и начали свой путь. Конечно, на карте он был совсем не там, вы же помните, что карта была не вполне картой, скорее схемой с ориентирами. Так вот, сарая на ней было ДВА. Первый, с которого началось путешествие Ворчунов (там ещё Лучик встретил мистера Губу), и тот, который был обозначен как конечная точка пути. На карте-схеме между этими точками было ОГРОМНОЕ расстояние... а на деле это оказался один и тот же сарай.
Увидев его, Лучик почувствовал, как засосало под ложечкой.
— Пап! — крикнул он. — У меня две новости: хорошая и плохая.
Мистер Ворчун распахнул верхнюю створку двери (такой, какие бывают в стойлах).
— Что такое? — спросил он.
— Мы почти приехали.
— Это хорошая новость?
— Да, пап.
— А плохая? — требовательно спросила миссис Ворчунья, отталкивая мистера Ворчуна в сторону и ставя Медового Пряника — пыльную подставку под дверь — на нижнюю часть двери, чтобы коту было лучше видно.
— Мы вернулись к тому самому сараю, от которого отправлялись.
— Это совершенно не важно, если внутри нас ждёт слон, — сказала миссис Ворчунья.
— Плохая новость в том, что мистер Губа, возможно, увёл слона, — сказал Лучик.
— С чего бы вдруг, Лучик? — спросил мистер Ворчун, отталкивая жену. Медовый Пряник чуть не упал, но миссис Ворчунья поймала его за хвост.
— Ты же сам сказал, что дал ему карту, следуя по которой он найдёт не совсем то, что ты ему обещал.
— Ах, это, — сказал мистер Ворчун. — Ты прав, новость просто кошмарная, — как-то чересчур беззаботно сказал он.
— Так что же мне делать? — спросил Лучик.
— Тебе? Подвези нас к сараю, — велел мистер Ворчун.
— Да! — поддержала миссис Ворчунья. — Доведи дело до конца!
Теперь уже они оба теснились в дверном проёме.
— Как знать, — сказал мистер Ворчун. — Быть может, именно нам улыбнётся удача!
«Интересно, когда ВООБЩЕ Ворчунам улыбалась удача?» — подумал Лучик, но промолчал. Через мгновение он с волнением и страхом остановил фургончик у сарая.
Глава одиннадцатая
Пальчик
Вас, наверное, нисколько не удивит, что Ворчуны решили отправить в сарай именно Лучика. Снаружи было тихо, но внутри мог находиться разъярённый слон. В лучшем случае там случился бы какой-нибудь безобидный розыгрыш — не стоит забывать, что в деле был замешан настоящий клоун, — но так или иначе, всё произошло бы за большими тяжёлыми дверями.
Мистер Ворчун настоял на том, чтобы спрятать фургончик за деревом, хотя это не имело особого смысла: они проехали по полю, и только слепой их не заметил бы.
— Удачи, Лучик, — сказал мистер Ворчун.
— Не трусь! — сказала миссис Ворчунья. — И разуйся перед входом, ясно? Жалко будет, если обувь пропадёт.
— Пропадёт?
— Мама имеет в виду, если ты не вернёшься, — пояснил мистер Ворчун.
Лучик не стал спорить. Он сбросил левый мокасин и правый башмак с голубыми шнурками — и сразу почувствовал траву между пальцами.
— А что мне делать внутри? — спросил он.
— Веди себя дружелюбно. Если там мистер Губа, улыбнись так мило, как только умеешь. А если там кто-нибудь другой, просто скажи, что пришёл за... э-э-э... слоном.
— А если этот кто-то спросит о твоём невыполненном обещании?
— Отстаивай свою невиновность! — велел мистер Ворчун, в точности повторяя совет адвоката, который тот ему дал, когда мистера Ворчуна арестовали за кражу статуи из сыра чеддер. (На его счастье, какие-то голодные мыши съели все улики до суда. Их подговорила миссис Ворчунья, пообещав, что даст им столько сыра, сколько в них влезет.)
— Проявляй упорство! — велела миссис Ворчунья.
— А если станет хуже некуда? — спросил Лучик.
— Тогда несись оттуда как угорелый, — сказала миссис Ворчунья.
— Как угорелый? — переспросил Лучик.
Миссис Ворчунья пожала плечами.
— По-моему, когда человек горит, он очень быстро бегает, — сказала она.
(Дело в том, что её мама очень любила выражение «носиться как угорелый», но она, как и Лучик — и вы? — совсем не понимала его значения.)
— А угорелые всегда бегают босиком? — спросил Лучик.
Ворчуны промолчали. Миссис Ворчунья заметила мёртвую ворону, и мысли её переключились на ужин.
Лучик тихо попрощался с Топой и Хлопом, погладил их морды, почесал между ушами и пошёл к сараю.
Огромная дверь справа оказалась незапертой и удивительно легко распахнулась. Лучик
