Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
Когда он вышел на террасу, вечерний свежий воздух принес некоторое облегчение, но зрелище исчезающих в беседке Софии и Мастерсона заставило его зрение, размытое от головной боли, мгновенно проясниться, и его охватила ярость.
Он расправился с Мастерсоном довольно примитивно, и жестокость поступка принесла удовлетворение, подтвердив некую истину, что дикие, нецивилизованные поступки иногда оказывают терапевтическое действие. Еще неприятнее было сознавать, что в тот момент он с трудом сдержался — ему хотелось бить Мастерсона до тех пор, пока тот не превратится в кровавое месиво, потом затащить Софию за волосы в ближайшую спальню и овладеть ею самым безжалостным образом.
Это невозможно и немыслимо. Он не может вести себя с ней как дикарь. Но он не хотел этих сладких, волнующих ожиданием поцелуев, которыми обмениваются помолвленные пары. Как недавно они поцеловались в карете. Ему нужна была страсть, чтобы раствориться в женщине, снять свое напряжение, и любая женщина подойдет, но только не та, которая ждет вздохов и признаний. Ему не нужна любовь. Это опасно — полюбить, он был в этом уверен и потому встречался с женщинами, которые могли удовлетворить его сексуальные потребности, не требуя любви. Но с женой такое обращение немыслимо.
София была смущена и напугана, и он не винил ее за это. Может быть, когда они обвенчаются, все пойдет по-другому? Он будет заботиться о ней, защищать ее. И разве плохо, если в доме станет уютнее, жена будет ждать его возвращения и за его столом наконец-то появится хозяйка.
Разумеется, он разберется с ее делами и материально ее обеспечит, чего так и не смог сделать Дан. Она скоро подарит ему наследника. Он постарается ничем ее не обижать и не ранить, хотя и не очень уверен, что у него это получится. Но она ждет от него внимания, и ему придется постараться убедить ее, что она ему дорога. Впрочем, судя по всему, это нетрудно будет сделать. Хотя София и пытается это отрицать, но она ждет от него любви, однако сама не любит его. Но полюбить означало открыть свою душу, а он больше не может, не в силах привязаться душой. Никто из них, ни она, ни он, не станет говорить откровенно о своих чувствах, это не в духе британцев, которых шокируют облеченные в слова проявления эмоций. Любовь — естественное состояние, которое невозможно выразить словами.
Но женщинам нужны слова. А София заслужила правду. Правду, а не обман и не притворную игру в любовь.
Через два дня после того случая в беседке с Мастерсоном София сидела рядом с мужем в почтовой карете. Они уже были обвенчаны и теперь связаны на всю жизнь, непоправимо и безвозвратно. Утренняя служба прошла скромно, после раннего ланча они отправились в Лондон, в ее новый дом. Но она никогда еще не чувствовала себя так одиноко.
— Ни разу еще не путешествовала с такой скоростью в почтовой карете и с такими удобствами. — За беспечностью тона она пыталась скрыть угнетенное состояние.
— Тебе удобно? — Он видел, как она крепко держится за кожаную петлю, висевшую рядом с сиденьем.
— Да, все в порядке, просто стараюсь не смотреть в окно. — В это время карету подбросило, и он заботливо поддержал жену. — Благодарю. — Но как только он отпустил ее, снова навалились одиночество и тревога.
Следующую милю они проехали в молчании.
— Тебе не надо больше носить полутраур, — вдруг сказал он. — Представляю, как ты себя чувствовала, надевая серое платье на собственную свадьбу.
— Не надо носить траур? — Она думала, что, наоборот, он станет на этом настаивать. — Но люди будут говорить, что я слишком быстро забыла Даниэля.
— Не важно, что будут говорить люди. Даниэля не вернуть. А этот траур постоянно напоминает о нем и лишь угнетает еще больше. И кроме того… — Он не закончил фразу.
— Не идет мне? Конечно нет. — Она и сама прекрасно это знала. Черное, серое и лиловое делает ее кожу бледнее и убивает цвет глаз. Разумеется, он обратил на это внимание. В ту встречу, в марте, когда он прибыл из Индии с ужасной вестью, он едва ли заметил, что на ней надето — бальное платье из шелка или балахон из мешковины. Она носила траур, а когда они встретились во второй раз, по его возвращении из Лондона, уже была в полутрауре.
Наверное, Кэл думал, что если она снимет его, то станет выглядеть лучше. Но все равно ее муж будет разочарован. София пыталась честно относиться к своей внешности — она хотя и не урод, но и не красавица. Возможно, ее можно отнести к категории интересных женщин, но и то сомнительно.
— Кроме траурных цветов у меня только белые, розовые, пастельные тона, которые сейчас будут неуместны.
— Разумеется, ведь они не для замужней женщины, — согласился он. — Ты должна поскорее купить себе все необходимое. — Он приподнялся, оглядывая ее. — Тебе пойдут чистые цвета драгоценных камней: глубокий голубой, янтарный, рубиновый, даже фиолетовый.
— Пожалуй. — Она была удивлена, что он интересуется такими вещами и заботится о том, как она будет выглядеть. — У тебя прекрасное чувство цвета.
— Я когда-то пытался рисовать акварелью, — признался он, — но не очень удачно.
— А больше не рисуешь? — Он отрицательно покачал головой. Она поняла, что не стоит его расспрашивать, и сменила тему. — А где мне делать покупки?
— Понятия не имею. Я не очень-то хорошо знаю Лондон. Пока что я только изучаю его, как когда-то индийские джунгли. Уилл рекомендовал мне портного, шляпника и сапожника, потом я и сам заглядывал в модные магазины. Но что касается дамской одежды… Могла бы помочь тетя Кларисса, но она будет в Лондоне не раньше чем через месяц, а ее дочь ждет ребенка, ей не до магазинов. — Он озабоченно нахмурился и впервые подумал о том, что его жена и в самом деле провинциальна.
— Я справлюсь, — решительно заявила София. Не надо приставать к нему, мужчины не очень любят ходить по магазинам. — Уверена, что горничная, которую выбрал для меня дворецкий, сможет мне помочь.
— Хорошая идея.
— Как его имя — дворецкого?
— Хоуксли. Я не говорил?
Она покачала головой.
— Если я буду знать кое-какие подробности, это мне поможет быстрее освоиться. Ведь я должна буду правильно вести дом и налаживать отношения со слугами.
— Я тебе действительно ничего не рассказывал. Прости, София.
— Я понимаю, последнее время у тебя было слишком много дел. — И, помолчав немного, добавила:
— Каллум, я хочу быть тебе хорошей женой и сделать твой дом таким, чтобы тебе было там комфортно, хочу, чтобы ты был доволен мной, насколько это возможно.
— Но ты действительно права: у твоего мужа не нашлось времени, чтобы ввести тебя в курс дела. — Он понял ее слова как упрек? — Но я не привык к тому, что у меня есть жена, и ты сама должна мне говорить, что ты хочешь и в чем нуждаешься.
«Что я хочу? Немного внимания. Немного твоей любви».
— Я так и сделаю. Итак, сначала о доме.
— Гостиная и столовая на уровне улицы. Кухня и кладовые внизу, в подвальном помещении. И по правде говоря, я туда еще не заглядывал. На первом этаже мой кабинет, то есть комната, которую я себе выделил под кабинет, вторая — большая, ты можешь устроить там гостиную, и еще спальня. Наверху основная спальня с гардеробной и третья спальня. Комнаты для слуг на чердаке.
Ознакомительная версия. Доступно 12 страниц из 58
