им тогда тоже.
Кто-то садится рядом со мной, и я собираюсь рявкнуть, чтобы они дали мне немного места, пока я не замечу, кто это, и не расслаблюсь.
— Я когда-нибудь говорил тебе, что ты мне кого-то напоминаешь? — Тревор улыбается своей фирменной улыбкой как из рекламы зубной пасты.
— Но был ли у нее мой замечательный характер, дополненный потрясающей внешностью? — я перекидываю волосы через плечо, и Тревор смеется. — Разве ты не должен патрулировать?
На нем его униформа — джинсы, простая белая футболка и черная куртка с надписью SECURITY на спине. Он невероятно высокий и крепкий, с короткой стрижкой, которая только начинает отрастать, и намеком на щетину. Полная противоположность подтянутому, чисто выбритому, темноволосому Сейнту.
Я стискиваю зубы и выкидываю его образ из своей головы.
Тревор протягивает мне сэндвич. Он знает, что я забываю взять с собой ланч и почти каждый день просыпаюсь слишком поздно для завтрака. Он относится к типу золотистых ретриверов — всегда дружелюбно болтает с преподавателями и студентами в кампусе, всем улыбается, кормит голодных и подбадривает угнетенных.
Мы друзья по работе. Когда мы видим друг друга в кампусе, мы встречаемся и болтаем о незначительных сторонах нашей жизни — о коллегах и начальниках, которые нас раздражают, о еде в кафетерии в тот день, об удивительно хорошей погоде, — но наша дружба существует только в рамках кампуса. В моей жизни нет места для новых дружеских отношений, и я уверена, что у Тревора их более чем достаточно.
— Я патрулирую. — Он толкает меня локтем. — Хочу убедиться, что ты не смотришь порнографические изображения в моем кампусе.
Я смеюсь и захлопываю ноутбук.
— Хотелось бы. К сожалению, мой поиск намного скучнее этого. Спасибо за сэндвич.
— Без проблем. Это ветчина, сыр и горчица — твои любимые.
Я показываю ему язык, прежде чем запихнуть сэндвич в сумку. Мое любимое блюдо — майонез, а не горчица, но к обеду я буду достаточно голодна, чтобы меня это не волновало.
— Проводишь исследование? — спрашивает он.
— Можно и так сказать, — признаю я. Тревор наклоняет голову и ждет, когда я продолжу. — Я… думаю, у меня, возможно, есть преследователь.
Он хмурит брови и понижает голос.
— Преследователь? Почему ты так думаешь?
— Я имею в виду, он фактически признался мне в этом, когда вломился в мой дом.
— Он вломился в твой… — Тревор сдерживается, чтобы не закричать, оглядываясь по сторонам, чтобы посмотреть, заметил ли кто-нибудь его вспышку. Он наклоняется ближе и шепчет:
— Он вломился в твой дом? Ты вызвала полицию?
— Эм. — Я прижимаю ноутбук к груди. — Я собиралась…
— Браяр, ты не вызвала полицию? Ты должна сообщить об этом. — Его глаза широко раскрыты, в них страх за меня.
— Я так и сделаю. Как только у меня будут доказательства.
— Послушай меня: ты получишь доказательства, но тебе нужно оформить документы.
— Я сообщу об этом после занятий, — обещаю я.
— Хорошо. — Он искренне испытывает облегчение. — Итак, что ты уже выяснила о нем?
— На самом деле, ничего. Я знаю его имя и школу-интернат, в которой он учился. О нем нет никакой информации после того, как он окончил школу. Никаких социальных сетей, ничего.
— Может быть, я смогу поговорить с кем-нибудь из моих приятелей в участке. Посмотрим, смогут ли они проверить прошлое этого парня для тебя.
— У тебя есть друзья-полицейские?
— Да, я был одним из них.
Для меня это новость, но не совсем удивительная. Тревор относится к своей работе гораздо серьезнее, чем любой другой охранник в кампусе.
— Почему ты больше не полицейский?
Он пожимает плечами.
— Устал от этого. Захотелось чего-нибудь более скромного.
— Ты определенно пришел в нужное место. Здесь никогда ничего не происходит. — Я указываю на раскинувшийся кампус, окутанный осенней красотой. — Ну, за исключением тех случаев, когда меня преследуют.
Брови Тревора хмурятся.
— Он следил за тобой до кампуса?
— Он студент.
Он проводит обеими руками по лицу.
— Господи. — Когда он, наконец, опускает руки, он смотрит мне в глаза умоляющим щенячьим взглядом. — Он кажется опасным?
— Эм. Я почти уверена, что каждый сталкер по своей сути опасен.
Тревор не смеется над моей жалкой попыткой отвлечь внимание юмором.
— Я имею в виду, ты думаешь, он способен на что-то худшее, чем ходить за тобой по кампусу?
Я киваю и шепчу:
— Да.
Намного, намного хуже.
— Черт, — шипит Тревор, качая головой, прежде чем успокаивающе положить руку мне на плечо. — Вот что мы собираемся сделать: всякий раз, когда он будет рядом, ты звонишь или пишешь мне. Я приду, как только смогу.
Мне удается выдавить слабую улыбку, но я отстраняюсь от него.
— Спасибо, но я не хочу подвергать тебя риску. Если он увидит тебя рядом со мной, особенно если он увидит, что ты прикасаешься ко мне, у тебя на спине тоже будет мишень.
Тревор встает, сердито глядя на меня.
— Я справлюсь с этим придурком.
Я почти хочу сказать ему, что Сейнт буквально уже убил кого-то, но прикусываю язык. Тревор пытается помочь мне, заставить меня чувствовать себя лучше. Но даже если Тревор патрулирует кампус, даже если он предлагает появляться всякий раз, когда я позову, это не значит, что он доберется до меня, когда я буду в нем нуждаться.
После того, как мой отец изменил моей матери, и мы обнаружили, что за эти годы у него было множество романов с десятками женщин, я поняла, что нельзя полагаться ни на одного мужчину.
Мне самой нужно остановить Сэйнта.
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
СЭЙНТ
Браяр думает, что, избегая ее дома, насколько это возможно, она отпугнет меня. Даже после Остина она все еще понятия не имеет, на что я готов ради нее пойти.
Она — единственный посетитель библиотеки Обернского университета, и до закрытия заведения остается час. Мешки под ее глазами, когда она листает толстый том, лежащий перед ней, заставляют мой позвоночник напрячься. Единственная причина, по которой она не должна спать, это потому, что она всю ночь кончает на мой член, а не потому, что страх не дает ей уснуть.
Скоро она поймет, что ей нечего бояться.
Я сажусь на сиденье напротив нее, и она вскидывает голову, отбрасывая волосы, упавшие на ее нежное круглое лицо. Ее кристально-голубые глаза прищуриваются, когда она смотрит на меня, и она собирается встать, пока я не хватаю ее за руку.
Она застыла, не зная, драться ей или бежать.
— Я нашел твой список желаний.
— Какой список желаний? — требует она, вырывая свою
