Тебе следовало работать над собой, когда ты изменял моей матери.
— Ты права, — признает он. — То, как я обошелся с твоей матерью, было неправильно. Я хочу загладить свою вину. Сделать все правильно.
Моя кровь сейчас кипит. Если бы я могла ударить его, я бы это сделала.
— Оставь ее в покое. Ей будет лучше без тебя.
Он невесело усмехается.
— Поверь мне, я знаю. Я сжег этот мост с твоей матерью давным-давно. Но ты все еще моя дочь. Я хочу быть тебе отцом, если ты позволишь.
Каждое слово, слетающее с уст этого человека, — полная чушь.
— Нет. Пожалуйста, держись подальше от меня и мамы. И не звони мне больше. — Я вешаю трубку, сердце колотится так, словно я только что пробежала десять миль.
— Это был твой отец? — Спрашивает Мак.
— Ага, — ворчу я. — Мама предупреждала, что он может попытаться связаться со мной. Их друзья снова женятся, и они оба приглашены на свадьбу.
Глаза Мака расширяются.
— Ты думаешь, они снова будут вместе?
— Черт возьми, нет. Моя мама слишком хороша для него.
— Ты собираешься увидеться с ним, пока он в городе?
Я невесело смеюсь.
— Определенно нет.
Брови Мак сходятся на переносице.
— Ты не думаешь, что было бы неплохо покончить с этим?
— Я покончила с ним. Мой отец — лживый, самовлюбленный мудак, который не заслуживает земли, по которой ходит.
— Я просто говорю, что ты, очевидно, все еще расстроена из-за этого. Обычно это означает, что ты не получила желаемого завершения. Вам не обязательно проводить вместе праздники или ходить на танцы как папа и дочь, но вы можете, по крайней мере, высказать свою точку зрения и зарыть топор войны.
— Дайте мне топор, и я с радостью воткну его ему в грудь.
Она качает головой, но не может сдержать улыбку.
— Я когда-нибудь упоминала, какая ты сумасшедшая?
— Не беспокойся обо мне, Мак. Поверь мне, я уже отпустила. — В большинстве случаев я с трудом вспоминаю о существовании своего отца. Его отсутствие в моей жизни только сняло ненужный стресс. — Сейчас. Возвращаемся к преследованию моего преследователя.
Сначала мне нужно просмотреть свои аккаунты в социальных сетях и убедиться, что у меня нет никакой другой идентифицирующей информации, размещенной публично.
Я открываю единственную социальную сеть, которой пользуюсь на регулярной основе, в основном для публикации милых фотографий и видео с Куки. Быстрое пролистывание моих постов заставляет мой пульс учащаться.
— О, мой гребаный бог.
— Что? — Мак вскакивает, выпроваживая Джинджер и Куки за дверь.
Я поворачиваюсь, чтобы показать ей свой экран.
— Этот мудак удалил все фотографии с моими бывшими. Он оставил только селфи, фотографии из колледжа и фотографии с тобой, мамой и кошками.
Ее брови взлетают вверх.
— Вау. Он уже такой собственник по отношению к тебе.
— Я знаю! И как, черт возьми, он взломал мой аккаунт? — Я не его девушка, или муза, или как там еще, черт возьми, он хочет меня называть. Он не может контролировать меня таким образом. Контролировать то, что я публикую, с кем провожу время, кто прикасается ко мне.
— Несмотря на то, что он плохо принимает решения, я думаю, что, к сожалению, у него может быть несколько мозговых клеток в голове, — признает Мак.
— Ты же знаешь, это все твоя вина.
Ее глаза округляются.
— Я виновата?
— Ты повторно активировала мои профили знакомств против моей воли! Итак, я была вынуждена пойти на свидание с торговцем людьми, Сейнт устроил ему передозировку, и теперь мы здесь.
Она складывает руки на груди.
— Сейнт преследовал тебя перед твоим свиданием. Ты сказала, что видела, как он наблюдал за тобой, когда ты была в своем доме.
— Да, но мне нужно на кого-то накричать прямо сейчас, а его здесь нет.
— Так что ты собираешься делать? Ты не можешь продолжать преподавать, когда он твой студент. Ты собираешься попросить отгул?
— Я не могу. Я и так едва зарабатываю, чтобы оплачивать счета, а льготы дерьмовые. Я не могу позволить себе брать отпуск. И будь я проклята, если сбегу от него.
Мак краснеет, и мне хочется ударить себя по голове.
— Черт, я не имела в виду тебя. Я рада, что ты сбежала от Джеймса. Это единственное, что ты могла сделать. Он был жестоким, ядовитым мудаком. Ты боролась, как могла, у тебя не было других вариантов. Это то, что я хочу сделать сейчас. Обдумаю все варианты и буду бороться изо всех сил.
Она сжимает мою руку и слегка улыбается.
— Мы будем бороться с этим вместе.
Ее улыбка выводит меня из себя. Когда Мак рядом со мной, никто нас не остановит.
Сейнт де Хаас ни хрена не понимает, с кем связался.
За мной следует черный BMW.
Сначала я подумала, что это еще один человек, направляющийся на работу. Пока я намеренно не повернула налево с включенным правым указателем поворота.
Сигнал BMW изменился и последовал за мной.
Теперь я поворачиваю не в ту сторону, уже не совсем уверенная, как отсюда добраться до кампуса.
BMW по-прежнему находится позади меня, сохраняя расстояние в несколько машин, между нами, как будто это каким-то образом сделает машину незаметной.
Стекла слишком тонированы, чтобы разглядеть водителя. Но я догадываюсь, кто за рулем.
Я жму на газ. К черту все это. Если Сейнт захочет повсюду следовать за мной, я приторможу в укромном месте и столкнусь с ним лицом к лицу.
Мой GPS ведет меня к кампусу Оберна, и когда я, наконец, сворачиваю на парковку, BMW проезжает мимо.
Я стискиваю зубы. Конечно, этот ублюдок не смог заставить себя смотреть музе в лицо.
Мое бешено колотящееся сердце, наконец, замедляется к тому времени, когда я сажусь на низкую кирпичную стену, согретую солнцем, открываю ноутбук и набираю в Google: Сейнт де Хаас.
Нет ни одной учетной записи в социальных сетях. Я хватаю свой телефон и ввожу его имя в каждое приложение, которое я загрузила, и ни одна из появляющихся учетных записей не принадлежит ему. Не найдено ни одного Сейнта де Хааса. У кого нет социальных сетей?
Из тех людей, которым есть что скрывать. Например, сталкеры и убийцы.
К счастью, мои поиски не совсем напрасны. В Google есть несколько ссылок с именем Сейнт.
В статье из массачусетской школы-интерната говорится, что он один из самых успевающих учеников. Выдающийся писатель, получивший престижную национальную премию для старшеклассников.
Я скриплю зубами. Конечно, он какой-то гений, творческий вундеркинд. Интересно, когда он превратился в психопата-преследователя и был ли
