С этим срывом сделки пришлось заново делать статистические подборки всех поставщиков.
— Ты опять не в курсе жизни мира за пределами своего кабинета? — приподняла бровь Лена, рассматривая девушку.
— Статистика не терпит погрешностей, — важно сказала Янина, пододвигая к себе тарелку супа.
— Но зато обед у тебя всегда по расписанию, — подмигнул ей Алексей.
Все рассмеялись, и за столом резко спал градус напряжения.
— Вот вы все думаете, что статистика — это ерунда, а это совсем не так…
— Ну нет, только не очередная лекция о важности твоей работы, — перебила её Смирнова. — Ты мне лучше расскажи, как можно столько есть, оставаясь при этом миниатюрной красоткой? Ну что я делаю не так?
— Не работаешь в отделе статистики, — хмыкнула Янина.
И снова смех поразил наш столик. Мне стало легко и приятно на душе. Как хорошо, что я познакомилась с этими людьми. Спасибо Юле, да и Терминатору тоже, куда же без него.
Вот только эта лёгкость быстро исчезла, когда перед нашим столиком внезапно появилась начальница отдела продаж.
— Веселитесь, да? А между прочим, много людей сейчас потеряли работу, — её глаза метали молнии. — Из-за какой-то паршивки, ужом приклеившейся к начальнику, пострадали те, кто верой и правдой работал в этой компании уже много лет.
Волна злости поднималась изнутри, я сжала руки в кулаки и встала прямо напротив неё.
— Паршивка, здесь только вы, это из-за вас эти люди потеряли работу. Это вы ужом приклеились к Игнатьеву и считаете, что вам всё позволено. Да что-то не больно ему есть до вас дело. А вы всё ищите вчерашний день: то в квартиру к нему залезете, то вазами швыряетесь. Получается, всё, что вы на самом деле можете — это громко хлопать дверьми и устраивать показательные истерики.
Она сузила глаза и смотрела на меня с ненавистью.
— Да это ты, как побитая собачонка побежала жаловаться…
— Я никому не жаловалась, — перебила я её. — Если бы вы так переживали за сотрудников, то не втягивали бы их в сомнительные истории. А раз они повелись на ваши рассказы, значит, своей головы у них нет и терять им уже нечего.
Меня буквально трясло, ещё хоть одно оскорбление…
— Наталья Ивановна, кажется, вам пора, — Лена встала рядом со мной, положив мне руку на плечо.
Вздрогнула от неожиданного прикосновения, приходя в себя. А Гаврилова сквозь зубы процедила:
— Ишь какая дерзкая стала. Думаешь, если залезла к нему в постель, на тебя управы не найдётся? Я тебя уничтожу.
Громко цокая каблуками и с гордо поднятой головой, она вышла из столовой.
— Боже, это просто ужасно, — я села обратно на стул, спрятав горящее лицо в руках. — Зачем это нужно было устраивать здесь, при свидетелях?
— Если бы ты обратила внимание, то увидела, что столовая опустела. Никто больше не хочет связываться с Терминатором, — хитро подмигнула Лена. — И потом, не вижу здесь ничего ужасного, наконец-то дала этой мымре отворот поворот. Ты мне лучше расскажи, что там за история, когда она к Терминатору домой припёрлась? И главное, откуда ты про это знаешь?
Подняла голову. На меня изучающе смотрели три пары глаз.
Двадцать пятая глава
Я не знаю, могло ли стать ещё хуже. Но, чтобы не плодить лишние домыслы, решила рассказать правду. Пусть не всю, но…
— Игнатьев чуть не сбил меня на своей машине, когда я сбежала из больницы, после того как муж мне изменил.
Выпалила на одном дыхании и даже зажмурилась, боясь их реакции.
— Звучит, как начало сериала по «Домашнему».
Открыла глаза и удивлённо посмотрела на Алексея. Кажется, девочки поступили точно так же.
— Что вы на меня так смотрите? Ленка вон их каждые выходные смотрит, — пожал он плечами и сделал вид, что ничего не произошло.
Может, это и странно, но мне почему-то стало легче. Уже спокойнее продолжила:
— У меня с собой не было ни денег, ни документов, поэтому Игнатьев предложил мне пожить у него, временно, разумеется.
— Ну я же говорю, — Смирнов откинулся на стуле и с улыбкой оглядел нас. — Янина, а тебе к своей статистике любимой не пора?
Она лишь махнула на него рукой и вернула мне всё своё внимание.
— В итоге, когда мы приехали к нему домой, нас там вместо домработницы встретила Гаврилова. На тонких шпильках и платье, ну, если это таковым можно назвать.
— А Терминатор то, что? — поторопила меня Лена.
— Ничего.
— Что значит ничего? — недоумённо переспросила она.
— Ну продажница что-то там высказывала ему, а он её выпроводил.
— Нет, ну ты совсем не умеешь рассказывать, — перебила она меня. — Где дикие подробности из серии: «Я для тебя стараюсь, а ты притащил в дом эту бродяжку».
В тишине столовой раздался громкий смех Алексея.
— Что? — она, насупившись, посмотрела на мужа. — Мне же интересно.
— Вот в целом и вся история, — пожала плечами. — Антон замечательный, он столько для меня сделал. Я очень благодарна ему.
— Антон, значит, — казалось, это было единственным, что услышала Смирнова. — И вы уже?
— Лена, — вскрикнула Янина.
— Ну что, опять Лена? И спросить, что ли, нельзя.
— Нет, конечно, — ответила им, улыбаясь, но на душе стало как-то тоскливо.
— Жалко, — протянула Смирнова, но, заметив пристальный взгляд Лёши, быстро сменила тему. — Ты уже развелась с мужем?
И этот, несомненно, простой вопрос поставил меня в тупик.
— Да как-то не до этого было, — растерянно посмотрела них.
— Ну ты, подруга, даёшь…
— Так, до конца обеда осталось пять минут, — напомнил нам Алексей. — Думаю, нам стоит вернуться на свои рабочие места.
— Держи нас, пожалуйста, в курсе развития ваших отношений, — сказала Янина прощаясь.
— Да нет никаких отношений, — ответила, но меня уже никто не услышал.
Со странными чувствами я вернулась к себе в приёмную. Хотела избежать ненужных домыслов, а они в итоге решили, что у меня отношения с Терминатором. Радует, что это всё останется между нами. И потом, у меня же нет никаких чувств к Антону? Кажется, они своими вопросами меня только запутали. Отношения. А хочу ли я этих отношений? Думала, что ответом будет однозначное нет, но что-то внутри не давало мне это сделать. Глубоко вдохнула и выдохнула. Сначала действительно нужно развестись, а потом уже думать об остальном.
Решительно поднялась. Постучалась в дверь к начальству и, дождавшись разрешения, зашла в кабинет. Начала сразу, пока не растеряла оставшуюся смелость.
— Антон, я хочу развестись.
Игнатьев поднял на меня взгляд и слегка прищурился. А потом, откинувшись на кресле, небрежно спросил:
— А мы уже женаты?
К лицу прилила кровь, мне стало очень жарко.
— Ну
