Рита Ардея
Измена. Месть подают холодной
Глава 1. Прелести семейной жизни
— Миледи… Мы не ожидали вас видеть!
Дворецкий Портрон, много лет следящий за порядком в городском доме нашей семьи, вздрагивает и пятится. Не так приветствуют внезапно прибывшую хозяйку, не так. Приподнимаю брови и решительно вхожу в дом.
Слуги собираются вокруг меня, как свора голодных щенков. Кажется, каждый готов броситься мне в ноги, но только не пустить на второй этаж.
— Миледи, разрешите забрать ваше пальто!
— Изволите чаю?
— Вы, верно, устали с пути…
Под несмолкаемое трещание горничных, экономки и дворецкого я, сохраняя осанку, плавно поднимаюсь по лестнице. Отчаяние на их лицах ясно говорит, что они готовы поступиться чем угодно и даже схватить меня за руку. Остановившись, резко поворачиваюсь, сверкнув на них морозно-голубыми глазами — единственным, что во мне остаётся от ледяного дракона.
Они отступают, сдаваясь. Но паника на их лицах непередаваема.
На второй этаж я вступаю в гордом одиночестве. Но здесь не тихо, отнюдь. Увешанный портретами родни моего мужа коридор наполнен женскими визгами. Натурально. Может показаться, что леди режут, а может, она попросту отчаянно переигрывает.
Останавливаюсь у двери спальни и прислоняюсь к ней лбом.
Что дальше?
Ведь я знала, что обнаружу в доме. По какой ещё причине муж мог так часто и надолго срываться в столицу в последние месяцы? Он никогда не пылал страстью к работе. Да и поведение слуг с порога дало понять, что мои подозрения — не просто мнительность.
Ноги почти не держат, но я нахожу в себе силы стоять. Почему я вообще мнусь у этой двери, как потерянная институтка? Ладонь ложится на дверную ручку, опуская её до щелчка.
Моего появления даже не замечают. Два совершенных тела сплелись в танце страсти. По рельефным мышцам Эйвана стекают капельки пота. Его глаза закрыты в чистом экстазе. Девушка сидит на нём, в полумраке комнаты она напоминает фарфоровую статуэтку. Идеальная белая кожа, платиновые волосы, густыми локонами ниспадающие на точёные плечи.
Девушка один в один похожа на меня, как может быть похожа только родная кровь.
Пожалуй, именно это меня и добило.
Всхлипываю и закрываю рот рукой. Второй приходится схватиться за дверной косяк — ноги меня не слушаются. Одновременно с этим комната заполняется низким мужским стоном.
— Эйван? Лисса? — сорвавшимся шёпотом зову я, не желая верить в происходящее.
Лисанна, моя любимая младшая сестра, лениво оборачивается, откидывая тяжёлую копну волос через плечо. Она смотрит на меня смешливо, как, впрочем, и всегда. Только ситуация не располагает к улыбкам.
Эйван принимает непринуждённую позу, закинув руки за голову. Одеяло едва прикрывает самое сокровенное, зато выставляет напоказ широкую мускулистую грудь, рельеф пресса с красно-рыжей дорожкой волос, спускающейся вниз. Его обнажённая кожа покрыта испариной.
Они совсем не смущены.
— Вилле! — приветствует мой муж. — Ты вовремя.
— Нам тебя не хватало, — мурлычет Лисса, похотливо потираясь телом о моего мужа.
Моего мужа!
Я задыхаюсь, хватаю ртом воздух, словно рыба, выброшенная на берег. Они, казалось, не замечают этого. Лисса, наконец, спрыгивает с Эйвана и обнажённая идёт к тумбочке, где стоит початая бутылка с игристым и два бокала. Она наполняет один и протягивает мне.
— Ну же, угрюмая старшая сестричка, расслабься!
— Присоединяйся, — лениво говорит Эйван, приподнимаясь на локтях. На его лице играет широкая ухмылка.
Возмущение пронзает меня током.
— Что? — очерчиваю я губами, ибо голос парализовало.
Как он смеет? За кого он меня принимает?
Эйван неторопливо подходит ко мне, касается горячими пальцами подбородка. В его глазах я вижу похоть, предвкушение, превосходство.
— Что слышала. Ты моя жена и обязана подчиняться. Раздевайся.
Его рука смыкается на моей шее. Пытаюсь освободиться, дёргая головой, но это не спасает от его хватки. В его глазах янтарь пополам с лавой. Эйван наклоняется и хрипло шепчет мне на ухо:
— Нужно наказать тебя за побег. Я не разрешал тебе покидать дом.
Я пытаюсь разомкнуть его пальцы и схватить ртом воздух, но Эйван и сам отпускает мою шею, только чтобы переключиться на платье. Словно со стороны я наблюдаю, как поддаётся тугой узел шнуровки.
Апатия, в которой я пробыла последние годы, тает. Я ногтями вцепляюсь в его ладонь и с омерзением отшвыриваю его руку от себя.
— Я не твоя рабыня, не пленница и не вещь! — шиплю я, отступая к двери. — Я сама решаю, когда покинуть дом, куда мне идти и, быть может, это я должна наказать тебя за измену!
Эйван приподнимает бровь, окидывая меня пылающим взглядом.
— Ничего себе! Так ты всё же можешь быть не такой холодной, как показывала мне все годы нашего брака! Всё же ты дракон, пусть и ледяной.
Лисса хихикает, игриво и наигранно.
— Ну Вилле больше не ледяной дракон, — напоминает она, потягивая напиток из бокала.
Как будто она могла сделать мне ещё больнее. Но это отрезвляет. Я нахожу в себе все силы и гордость моего рода и отвешиваю пощёчину негодяю.
— Не смей прикасаться ко мне, — чеканю я.
Резко разворачиваюсь и выхожу из комнаты, прежде чем он успевает меня схватить. Он должен быть в гневе, но я слышу его смех за спиной. Больной извращенец!
Назад, к экипажу. Резвые кони донесут меня до портала, я вернусь в поместье, соберу вещи и уйду.
— А ну стой, — рявкает муж, останавливаясь у лестницы. Я спиной чувствую его прибивающий к полу взгляд. — Ты что о себе возомнила? Что можешь ослушиваться моих приказов? Распускать руки? Ходить, где тебе вздумается?
Это слышат слуги, весь дом. Я замираю на середине лестницы, оборачиваюсь, глядя на него снизу вверх, как рабыня. Дурацкие ступени!
Эйван доволен.
— Умница. Не дури. Иди ко мне.
В комнате становится холоднее. Как же мне хочется верить, что это сила ледяного дракона возвращается ко мне! Сталкиваюсь взглядом с предателем, гордо вскидываю подбородок и отчётливо произношу:
— Я — аллара Вильгельмина Игельстрём, потомок великого ледяного дракона Торгрима, мать твоего наследника. Никто не смеет указывать мне.
— Надо же, как заговорила! — хохочет Эйван. — Даже жаль возвращать тебя в реальность, но алларой Игельстрём ты была много лет назад.
— И буду снова, — киваю я и поворачиваюсь к нему спиной.
— Ладно, истери, — слышу брошенное в спину. — Поговорим дома.
От угрозы в его голосе дрожь пробирает до костей, но я больше не боюсь.
Я думала, что по пути в поместье дель Монроков эмоции чуть отпустят, но ошиблась. Сердце всё
