не играешь роль, и в этом есть какая-то беззащитность.
— Что еще?
— Мне нравится слушать о том, чем ты занимался. О том, что ты хочешь сделать.
— Что еще?
— Мне нравится слышать, как ты стонешь.
— Мммм, — это не намеренно, я ничего не могу с собой поделать. Она заставляет меня стонать, а сама даже не прикасается ко мне. — Могу я рассказать тебе кое-что, что я хочу сделать?
— Угу, — она прижимается ко мне чуть ближе, ее лоб прижимается к моему. Я позволяю моменту затянуться, полностью осознавая, что пути назад нет.
— Я правда хочу поцеловать тебя, Ханна. Хотел сделать это с тех пор, как впервые увидел тебя.
— Хорошо, — шепчет она на выдохе.
— Хорошо?
— Аг… — я прерываю ее наклоном головы, наконец-то прижимаясь губами к ее губам. Сначала мягко, пока не чувствую, что она целует меня в ответ. Я не сдерживаюсь, когда она открывается мне, ее теплый язык скользит мимо моих губ навстречу моему. Она теплая и мягкая, и на вкус как рай. Я смущаюсь, мгновенно становясь твердым под ее бедром, но когда пытаюсь изменить положение, она сдвигается еще больше, поднимая одну ногу, пока не опускается, чтобы оседлать меня, и — ох, ебаный в рот, это так приятно.
Одной рукой она сжимает мою куртку, притягивая меня ближе к себе, другой обхватывает мой затылок, заявляя на меня права. Я думал, она будет нежной и скромной, но то, как она втягивает мою нижнюю губу в рот и впивается в нее зубами, заставляет меня думать, что я жестоко ошибался насчет Ханны.
Господи, я никогда бы не смог описать такой шикарный поцелуй, как этот.
Мои руки находят ее бедра, но мешают эти чертовы перчатки. Я снимаю их и просовываю руку под ее лыжную куртку, стягивая с нее одежду, пока она не касается обнаженной кожи. Она вскрикивает мне в рот, когда моя рука поднимается выше, кончики пальцев встречают мягкую выпуклость ее груди под тонким кружевом. Я крепко сжимаю в ладонь, большим пальцем задевая ее напряженный сосок, а она двигает бедрами, запрокидывает голову и…
Над нами раздается скрип, затем треск, поток звуков и приглушенный хлопок, когда дерево, под которым мы спрятались, скидывает снежную завесу.
Инстинктивно я крепко прижимаю Ханну к себе, обхватывая ее голову рукой, чтобы прижать ее к своей груди. Я держу ее там до тех пор, пока не осмеливаюсь открыть глаза и оценить ситуацию. Уже и так было темно, но теперь я вижу еще меньше — вокруг нас выросла насыпь снега. Как бы мне этого не хотелось, я снимаю Ханну с себя и отползаю так далеко, как только могу, разгребая снег с дороги, пока не остается щель, в которую мы можем пролезть.
— Эта гора пытается меня убить, — говорю я, оглядываясь назад, туда, где она ждет, прижав пальцы к губам, раскрасневшимся от моих поцелуев. — Давай отвезем тебя домой, пока мы не застряли здесь в ловушке и не замерзли насмерть.
Глава 18
Ханна
— Так, какие планы на сегодня? — спрашивает папа с другого конца стола, за которым мы в основном ели в тишине.
Лично мой план состоит в том, чтобы стараться держать себя в руках и не взбираться на Кэмерона при каждом удобном случае.
То, что произошло прошлой ночью, постоянно прокручивалось в моей голове. Ощущение его губ, прижатых к моим, смесь пива и соли на его языке, когда он просовывался в мой рот. То, как его пальцы обхватили мою косичку, оттягивая голову назад, а затем крепко прижали меня к своей груди, когда вокруг нас падал снег. То, как мое ухо прижалось к его груди в нужном месте, чтобы услышать, как учащенно бьется его сердце.
Это был поцелуй голливудского уровня.
И это был только первый поцелуй. Остаток пути до дома мы прошли молча, рука об руку, но в ту секунду, когда мы вернулись в шале, его губы снова оказались на моих. Я прислонилась спиной к стене, его руки расстегивали молнию на моей куртке, спускали ее с плеч и нашли новый дом на моей талии, в то время как мои перебирали завитки, которыми я так хотела завладеть.
Его язык нашел мои губы, раздвигая их в срочном порядке, чтобы проникнуть в мой рот. Наши руки были повсюду, неистовые и отчаянно ищущие больше кожи. Кончики моих пальцев обвились вокруг мышц его спины, в то время как его скользили все выше и выше, под мою футболку, пока не нашли изгиб моей груди, и по моей коже пробежала дорожка мурашек.
Его бедра прижались ко мне толчком вверх и с его глубоким стоном, за которым последовал мой искаженный стон, когда мой мозг обработал ощущение его твердости у моей ширинки.
Когда мы отстранились друг от друга, оба тяжело дыша, он взял мое лицо в ладони и посмотрел мне в глаза, зрачки расширились и были полны желания:
— Нам нужно затащить тебя в постель.
— Твою? — я вздохнула, прижимаясь бедрами к его.
— Ни за что. Что, если твой брат вернется домой? Или мы разбудим твоих родителей.
Я и представить себе не могла, что он будет таким осторожным. Это застало меня врасплох, пока я перестраивала части своего мозга, которые представляли его эксгибиционистом, искателем острых ощущений, готовым трахаться где угодно и всюду с настоящим мужчиной, стоявшем передо мной.
— Не сегодня. Но скоро, — простонал он мне в рот. Он сжал мою задницу, когда я первой поднималась по лестнице, а потом тихо извинился в темноте. Я бы позволила ему трогать меня где угодно. У моей двери он поцеловал меня в лоб и прошептал: — Увидимся утром, — затем проскользнул мимо меня и осторожно закрыл дверь в свою комнату. И там он и остался, несмотря на мои надежды, что в какой-то момент он пролезет в мою комнату, где найдет меня под одеялом, нуждающуюся и ждущую его прикосновений.
Но была четкая граница. Не рядом с моим братом и не рядом с моими родителями, что меня вполне устраивает, но при холодном свете дня я волнуюсь о том, как мне с этим справиться.
Кэмерон — настоящий мужчина, с чистым сексуальным магнетизмом. Эти великолепные кудри, эта прекрасная улыбка, которая буквально заставляет меня чувствовать, что мое нижнее белье плавится. Даже если бы я не знала о нем из его аудиозаписей Мак’и’Наслаждение, невозможно не смотреть на него и не чувствовать себя возбужденной.
Я не лгала, когда сказала, что «Могу я тебе
