красоты. Приоткрытые губы придавали лицу немного загадочности, будто она была в плену тайных мыслей, которые навсегда остались непроизнесенными. Длинные, темные волосы лежали на мраморном ложе её покоя, словно черная река, вытекающая из нее на протяжении всего пространства. Каждая прядь волос замерла в своем идеальном положении, словно вечный порыв волны, замороженный во времени. Одежда окутывала тело мертвой девушки, эхом ее жизни, оставаясь последним свидетельством о прошлом существовании. Каждый шов, каждая драпировка, словно созданные для этого момента, привносили дополнительную загадку в уже излукушенную картину. Мертвая кожа девушки носила на себе ауру мистической красоты и таинственности. Ее вид наполнял сердца тех, кому суждено встретиться с ней, смешением ужаса и глубокого восхищения перед самой смертью и ее вневременной прелестью. Кремнева ни каплю не смутила данный вид этой девушки, он только думал: «Эта девушка умерла не просто так её хлеб спасет несколько жизней, да и к тому же, она явно мучилась, сильно мучилась, если бы она пережила блокаду вряд ли бы была счастлива, я считаю, что ни кто не должен пережить эту блокаду даже я, но только если я заберу себя первым, то не будет человека, который мог бы помочь бедным Ленинградцам, эта моя цель и миссия. Конечно, есть люди, которым я помогу, которые не так забиты ещё блокадой, такие люди ещё могут быть счастливыми, есть шанс», — после этих рассуждений Кремнев снова одел девушку, и перетащил её холодный труп в воронку. Кремнев устремился себе домой.
Глава II
Седьмое сентября. На рассвете 7 сентября в блокадном Ленинграде царила тишина. После ночи бомбежек, грохота и огня, город казался невероятно спокойным, как будто природа, спохватившись от буйства военных стихий, вдруг возвела себя в величии и повела рассвет. Но, скрывая за себя свою страшную реальность, Ленинград прятал в себе боль, страдание и агонию своих жителей. Улицы, казавшиеся вчера прекрасными и живыми, сегодня стали пустынными и опустошенными, словно они удерживали в себе видения ужасного кошмара. Голод. Голод, который во все уголки города уткнул свои остроконечные когти, затягивая все крепче и крепче. Голод, которому предстояло уничтожить тысячи и тысячи невинных жизней, заставив человечество черпать из последней капли свою силу. Но даже среди этого боли и отчаяния, Ленинградские жители не покорились злому воину, который неистово ворвался в их город. В их глазах светилась мужественная искра, они боролись, обрекая себя на невероятную муку, в то время как у каждого из них была возможность ускользнуть внутреннему ужасу и расслабиться в объятиях смерти, но они отказались, выбрав путь, подобравшийся душе. Люди стали все более и более отчаянными, борясь за выживание. В поисках пищи они обрели в себе силы, которых никогда не подозревали, их воля была крепче, чем когда-либо прежде. Они объединились, чтобы противостоять этому жадному и беспощадному врагу — голоду. Несмотря на все трудности, люди не сдавались. Они строили сети солидарности, разделяли последние крошки пищи, и вместе преодолевали все преграды, бросаемые им судьбой. Их сила была в их взаимопомощи и в их вере в то, что они смогут пережить этот кошмар. Да только самое страшное не в этом, самое страшное в том, что были люди, которые не чувствовали гнет блокадного Ленинграда. Таким человеком был Коварчиков Анатолий Игнатьевич. Старший майор Госбезопасности, Анатолий Коварчиков, был высоким и стройным мужчиной. Его черные глаза, словно угольные жемчужины, сверкали во мраке ночи, подчеркивая его бдительность и решимость. Он всегда держал спину прямо, словно готовясь к встрече с любым вызовом, который мог бросить ему мир. Усы Анатолия Коварчикова, тонко защетиненные сединой, добавляли его облику черты старого воина, готового отстаивать свои убеждения до последнего вздоха. Его лицо, покрытое легкой сеткой морщин, выдавало множество битв, которые он вел в своей жизни, и каждая из них оставляла свой след на его душе. На его груди всегда блистал громадный медальон, украшенный золотым орлом — награда за мужество и преданность служению Родине. Все в его облике говорило о том, что перед вами — человек, которому можно доверить самые тяжелые задачи, и который выполнит их с честью и отвагой. Коварчиков никогда не носился суетливо и не терял своего хладнокровия, даже в самых критических ситуациях. Он был как камень, на котором разбиваются волны бурь, и его неуклонная решимость не знала компромиссов. По крайней мере можно было так подумать. Коварчиков Анатолий был хладнокровным и бесчувственным, не зная жалости к своим жертвам. Он занимался самыми жестокими и безжалостными делами, не придавая значения моральным принципам. Он был эгоистичен и жаден, готов был продать даже своих друзей, лишь бы обогатиться. Его пороки включали в себя жестокость, жадность, безжалостность и жажду власти. Он был известен своей склонностью к насилию, принимая удовольствие от чужой боли и страданий. Ему не было чуждо и убийство ради удовлетворения своих амбиций. Коварчиков Анатолий вел роскошную и роскошную жизнь. Он имел огромное состояние, которое позволяло ему жить в роскоши и изобилии. Его дом был обставлен дорогими предметами и украшениями, а его гардероб состоял только из самых модных и дорогих вещей. Коварчиков часто проводил время в элитных клубах и ресторанах, наслаждаясь дорогими напитками и едой. Он также путешествовал по всему миру, останавливаясь в роскошных отелях и наслаждаясь самыми эксклюзивными развлечениями.
Кроме того, он был владельцем роскошных автомобилей, яхт и других роскошных предметов, которые отображали его богатство и статус. Однако, несмотря на все свое богатство, Коварчиков Анатолий был одинок и лишен счастья, так как его жизнь была пропитана коррупцией, ложью и насилием. Высокие потолки, огромные ковры и изысканная мебель наполняли просторные залы дома богатого Ленинградского аристократа. Величественные камины, украшенные изящными резьбами, создавали атмосферу роскоши и уюта. Великолепные картины, висящие на стенах, и драгоценные антикварные предметы в интерьере свидетельствовали о изысканном вкусе и изобилии хозяев. Вечерами в зале звучала музыка, а гости наслаждались изысканными угощениями и беседами. Таков был дом богатого Ленинградского аристократа, олицетворение роскоши и благополучия в тяжелые времена. С лихорадочной активностью пробегали по залам слуги, служащие и прислуга, усердно трудившиеся, чтобы поддерживать безупречный порядок и уют в этом великолепном поместье. Великолепный сад с фонтанами и аллеями роз располагал к прогулкам в тени древних деревьев. Даже в трудные военные дни этот дом был островком роскоши и утонченности, где жизнь продолжала течь в своем привычном ритме. но всё изменилось, когда наступили дни блокады Ленинграда. Роскошный дом аристократа превратился в убежище для многих людей, ибо во многих случаях был единственным укрытием
