на экране ее телефона не замаячило имя Стефани.
– Привет. – надо было стараться хотя бы звучать приветливо, но не получалось.
– Мел… эээ… здравствуй… то есть, привет. Как ты?
– Я нормально. Я… работаю, Стэф. Что-то случилось? – «Слишком грубо? А! к черту!»
– Работаешь? Так сегодня вроде выходной…
– У простых смертных, – Мелани засмеялась, – я теперь фрилансер, Стэф, работаю, когда хочу. Или, когда скучно, как сейчас. – она помолчала и повторила, – Что-то случилось?
– Да… эээ… нет. Я просто решила узнать, как ты. В такой день, я думаю, нужна поддержка… – было слышно, что ей хочется повесить трубку.
– В такой день? – в голове начали мелькать все возможные варианты.
– Да… – Стефани была в замешательстве, – сегодня годовщина с той… с той катастрофы.
– Что? – сердце на секунду замерло, а потом глухо забилось в грудной клетке.
– Ты что, забыла?
– Я… я не забыла… Просто я…
– О, извини, я такая дура… Я почему-то подумала, что ты переживаешь и решила тебя поддержать.
– Стэф, спасибо, просто я… у меня такой сумбур в голове последнее время. Точнее – весь этот год. Господи, целый год, – она чувствовала себя опустошенной. «Как я могла забыть?»
– Ясно. Если хочешь, я могу приехать. Посидим, помянем.
– Знаешь, не надо. – от одной мысли о том, что ей станет опять плохо и кто-то это увидит, ее затрясло. – Я в порядке, правда. Но… спасибо, Стеф.
– Ну, как знаешь. – бывшая коллега грубо оборвала разговор.
Мелани сидела на краю дивана с до боли прямой спиной и прислушивалась к своим ощущениям. Последнее время она ни с кем не общалась, кроме безликих заказчиков, и практически не выходила на улицу. Из-за этого приступы практически сошли на нет и чувствовались острее. То ли от того, что организм отвык от них, то ли от того, что они становились напоминанием о том, что ничего не прошло и все может вернуться назад, когда она каждый день думала о том, что умирает.
Девушка встала с дивана, потянула затекшую спину и подошла к окну. Мысль о том, что прошел целый год, одновременно и удручала ее, и ободряла. С одной стороны, это время можно считать потерянным, так как ее жизнь была скорее существованием, борьбой. С другой стороны, сам факт того, что за год постоянных приступов она так и не умерла, вселял надежду.
Прямо под окном был раскинут небольшой парк. Мелани вспомнилось, как они с Даниелем любили перед сном гулять в этом парке, говорили о работе, строили планы на отпуск, обсуждали общих малочисленных знакомых или спорили обо всем на свете.
Они часто спорили, но она с улыбкой вспоминала это время. Ей всегда нравилось, с каким жаром отстаивал Даниель свои убеждения, пусть они и казались неверными и иногда даже дикими. Его лицо, которое мало кто мог посчитать красивым, преображалось: глаза искрились, щеки покрывались румянцем, волосы каким-то образом сами по себе взъерошивались и становились похожи на гнездо.
Мелани заметила, что плачет, когда ее футболка промокла насквозь и легкое дуновение от окна начало холодить кожу.
Прикрыв окно, она умылась холодной водой прямо в раковине на кухне и, не вытирая лицо, вернулась к дивану. Работать расхотелось, и девушка вспомнила о том, что накануне катастрофы смотрела странную коллекцию фильмов ужасов про оживающие предметы. Прислушавшись к своим ощущениям и решив, что вполне готова осилить несколько фильмов ужасов, она набрала в браузере название фильма, с трудом выцарапав его из глубин памяти, и укуталась в плед.
Посмотрев первый фильм, Мелани поняла, что ей все-таки не по себе. Она нервно походила по пустой квартире и даже подошла к двери и проверила, закрыт ли замок. Убедившись в своей безопасности, она выругалась и включила второй фильм, а чтобы не было так страшно, начала подмечать, как бы она поступила на месте героев, выискивая укромные места и придумывая нестандартные ходы.
В конце концов, это ее настолько увлекло, что остальные фильмы из серии девушка смотрела с воодушевлением, записывая все возможные варианты «как избежать смерти» в блокнот. Некоторые были настолько забавны, что, несмотря на крики, доносящиеся из телевизора, Мелани смеялась.
Когда на часах было почти два ночи, телевизору, наконец, дали отдохнуть. Темнота, в которую погрузилась квартира, вдруг стала пугающей и таящей неизвестность. В отдаленных уголках квартиры плясали тени, превращаясь в замысловатые существа. Почувствовав, что это уже не кажется смешным, она быстро вскочила с дивана, порываясь как можно скорее включить ночник у кровати. Но, запутавшись в пледе, рухнула на пол и ударилась головой о столик.
– Чер, черт, черт! – выругалась Мелани, еле поднимаясь и потирая место ушиба. Пальцы нащупали что-то липкое, и она поняла, что это кровь. Нервно сглотнув, она прошла в ванную и оценила размер ущерба – лоб был рассечен, из ранки струилась кровь. Застонав от мысли о том, что придется ехать в больницу, девушка решительно промыла голову под раковиной и кое-как залепила лоб пластырем, а, посмотрев на себя внимательно в зеркало, рассмеялась от удрученного выражения лица, смотревшего на нее. – Ну ты и кадр! Видимо правильно говорят – хоть дома запрись, а если суждено чему-то случиться – то и в стакане с водой захлебнешься.
От этой мысли Мелани вдруг осознала, насколько глупо было так долго бояться смерти. Смех оборвался, на глаза навернулись слезы.
– Целый год… Ты умерла вместе с Даниелем… Ты уже мертва. Целый год. – сказала она своему отражению в зеркале, потом развернулась и вернулась в темную комнату. Тени по углам перестали ее пугать, и она устало забралась под одеяло.
Проворочавшись до рассвета, Мелани наконец уснула, немного подрагивая от прохлады подушки, мокрой от слез.
***
Настала вторая годовщина со дня катастрофы рейса 905, вылетевшего из города N.
Мелани почти закончила свои стандартные теперь двести метров, когда открылась дверь и в бассейн зашел мужчина лет сорока. Вдохнув носом воду от неожиданности, она быстро подплыла к бортику, выбралась из воды и, шлепая по мокрому полу, поспешила в раздевалку.
На часах было только шесть часов утра, поэтому в бассейне должна была быть только одна – никто и никогда не приходил так рано. Несмотря на то, что за последний год девушка научилась почти спокойно выходить на улицу, начала правильно питаться и заниматься посильными тренировками, контакты с людьми все еще давались с трудом. Поэтому Мелани и предпочитала приходить в бассейн к самому открытию и уходить до того, как сюда начнут стекаться любители поплавать.
Даже ее психологу, Даниелю Уайту, казалось странным, почему человеку, страдающему тревожным расстройством, проще оставаться
