у него стальные яйца. Для начала, он пришел один, чтобы встретиться с нами.
— Гектор, — предупредил Зак. — Давай убираться отсюда.
Гектор кивнул, и мы впятером телепортировались в охраняемое убежище в Майами.
Как только мы приземлились в подвале, звуковой барьер перекрыл шум океанских волн.
Гектор толкнул Пифиуса к стене, и мы вчетвером повернулись к нему лицом.
— Говори, — приказал Гектор.
Пифиус снова закатил глаза.
— Я говорил до того, как вы, ублюдки, прервали меня, — сказал он. — Вы не сможете вытащить ее вот так, ведя себя как кучка малолетних горячих голов.
— Отведи нас к ней сейчас же! — Приказал я.
— Тогда вы сорвете идеальный план моего принца и полностью потеряете свою девочку, — сказал Пифиус. — Если Люцифер пронюхает о вашем приходе в его царство, он заберет ее туда, куда никто никогда не сможет добраться, даже мой принц. Локи пока вытащил ее. Он выигрывает время, прежде чем Арес и Люцифер придут, чтобы вернуть ее как свое идеальное оружие и супругу. — Он послал мне непонимающий взгляд. — Твой отец намерен трахнуть ее.
Я сжал руки в кулаки, костяшки пальцев побелели, а кости хрустнули.
— Я разрежу Бога Войны на куски и скормлю их адской собаке, — сказал Пакстон без каких-либо эмоций.
Судя по их яростным, полубезумным глазам, Зак и Гектор мысленно пообещали моему отцу еще худшую участь.
Ради нашей пары нам нужно было оставаться в здравом уме. Нам нужно было сохранять хладнокровие.
— Мы должны отключить наши эмоции, пока не вернем ее, — сказал я.
— И пусть наша единственная цель будет достигнута — вернуть моего Ягненка, — согласился Гектор, прежде чем повернуться к герцогу. — Где Локи держит мою пару? — Протянул он.
— Пока вам нет необходимости это знать, — сказал герцог, и мне захотелось придушить его. — Мой принц скоро придет к вам и подпишет контракт, скрепленный кровью. Мы не позволим вам шпредать нас.
— Ты из тех, кто любит поговорить, — фыркнул Пакстон. — Никто из нас не носит титула ‘Принц предательства и лжи» или «Мясник ада», в отличие от вашего принца.
— Он не просто так создал себе такую репутацию, — натянуто сказал Пифиус. — Либо вы с нами, либо против нас. Будущее Ада зависит от моего принца, и я не позволю вам, горячим головам, подвергать его опасности.
Внезапно я понял, чего добивался наследник Люцифера. Он хотел править Адом. Он хотел свергнуть своего отца. Я мог бы понять вражду между отцом и сыном.
— Позови Локи сейчас, — сказал Зак. — Мы принесем клятву крови прямо сейчас, если он сможет привести нас к моей паре сегодня.
— Не сейчас, — сказал Пифиус. — Для составления идеального плана требуется время. Если мы облажаемся, у нас не будет второго шанса. Все в доме моего принца, вплоть до дворецкого, будут испытывать мучительные муки перед смертью, если мы потерпим неудачу. Немедленно снимите защиту, Полубоги. Я возвращаюсь в свое царство, прежде чем кто-нибудь заметит мое отсутствие.
— Как мы можем с тобой связаться? — Спросил я.
— Вы не свяжетесь со мной. Я свяжусь с вами, — сказал Пифиус. Заметив наши разъяренные взгляды, он добавил. — Я так же, как и вы, заинтересован в выживании принцессы Селесты.
Мы ненавидели его за то, что он назвал ее так, но тогда мы бы тоже возненавидели любого демона, называющего нашу пару Мэриголд. Они просто не должны были как-либо называть ее; на самом деле, они не должны были даже смотреть на нее.
Гектор опустил защиту, что означало, что герцог-полудемон прошел тест на ложь, и Пифиус исчез в облаке дыма.
— Ты установил на него маячок? — Спросил Пакстон.
Гектор покачал головой, его крылья исчезли.
— В аду это не сработает.
— Значит, мы просто позволим полудемону решать, что нам делать дальше? — Недовольно потребовал Пакстон.
— Нам, вероятно, нужно проявить немного доброй воли с нашей стороны, если мы хотим, чтобы герцог демонов помог нам, — сказал Зак, и в его глазах сверкнула серебряная молния. — Сейчас он — наш спасательный круг для нашей пары.
— Как я уже сказал, нам нужно отключить свои эмоции и следовать только логике и фактам, — сказал я. — Таким образом, мы больше не облажаемся и не заставим нашу пару расплачиваться.
Гектор кивнул.
— Я собрал кое-какую скрытую информацию от Пифиуса.
Зак, Пакстон и я сосредоточили наше внимание на нем и, когда он заколебался, прорычали, чтобы он выкладывал ее.
— Он не знал всего о планах своего принца относительно моего Ягненка, — продолжил Гектор, — но одно работает в нашу пользу. Локи отчаянно хочет сохранить жизнь нашей паре.
— Кто она для него? — Я задумался, пытаясь быть аналитиком. — Она не разделяет его родословную. Напротив, она представляет для него угрозу. Она принцесса, вторая наследница короны Люцифера.
— Он хочет, чтобы Ад принадлежал только ему, и мой Ягненок может помочь ему победить его отца, — сказал Гектор. — И мы ему нужны, поэтому он хочет заключить сделку.
Я бросил на него оценивающий взгляд. Старина был самым смертоносным и коварным из нас. Вот почему его территория была самой большой на бывшей половине Земли.
— Люцифер и Арес пришли за ней, потому что она — Живое Пламя, — добавил Гектор, — абсолютное оружие, которое я искал веками. И все это время она была прямо передо мной. Я никогда не думал, что Живое Пламя может быть человеком. Я предположил, что это был волшебный оживший огонь. Я снова изучил пророчество и, наконец, собрал все воедино после того, как моего Ягненка забрали.
— Если бы Бутончик была Живым Пламенем, — сказал Зак с долей подозрения, — она могла бы победить Ареса и Люцифера, когда они связали ее в Царстве Вечности.
— Оно в ней еще не пробудилось, — сказал Гектор. — Требуется время, чтобы пламя расцвело. Наша пара только что обрела свою силу. Всю свою жизнь она жила как человек, пока Аксель не затащил ее в Академию и не заставил пройти итуал Кровавых Рун.
Я уставился на него, горе и вина грызли меня.
— Руны сломали печать, сковывавшую ее силу, и превратили ее в нормального человека, — сказал Пакстон. Он тоже был достаточно умен, чтобы собрать все воедино. — Мы все видели, как быстро развивалась ее сила. Она не смогла бы сдержать Сияние Ареса, если бы в ней не было пламени.
— Я думаю, Локи распознал в ней Живое Пламя, — сказал Гектор, — и что мы должны помочь ей пробудить его, иначе последнее, что он сделал бы, — это стал бы искать союза с нами.
Мы сглотнули, обменявшись обнадеживающими и одновременно страдальческими взглядами, обсуждая наши новые планы.
Наша пара была жива.
Но она оказалась в еще более ужасной
