не говоря больше ни слова, вышел из кухни.
**********
Меньше чем через неделю начальник тюрьмы сидел за своим столом и просматривал отчет тюремного коронера по двум заключенным, известным как Психо и Бендер. Положив отчет на стол, начальник потянулся вниз и выдвинул нижний левый ящик. Не слишком ли рано для виски?
Сделав глоток, он откинулся на спинку стула и закрыл глаза, когда обжигающая жидкость заскользила вниз по горлу. Напиток успокоил его живот, который почти упирался в стол. Может, еще глоток.
После второго шота он задумался об этих двух последних случаях смерти в тюрьме. Он покачал головой, осознавая, что больше не командует этой тюрьмой. Он подумал, что это произошло после того, как Джейсона Гризза Тэлбота приговорили к смертной казни и отправили сюда в камеру смертников. За те почти два года, что Тэлбот прожил в тюрьме, ему удалось сделать нечто совершенно неслыханное. В этой тюрьме существовало несколько банд, у каждой был свой главарь. Тэлбот не только отобрал проституцию и контрабандный бизнес у стоящих за ними зэков, но ему так же удалось установить над всеми ними власть.
Фактически он стал боссом боссов.
Тот факт, что Тэлбот похитил пятнадцатилетнюю и женился на ней, должен был означать изоляцию и плохое обращение от других преступников. Вместо этого мужик властно командовал и требовал уважения — и получал его. Тюремный начальник покачал головой.
И не было никакого секрета в том, кто стоит за программой реабилитации заключенных и собак. Начальник был уверен, что Тэлбот собирался использовать собак для переправки небольших партий сильнодействующих веществ. Умный сукин сын. И что хуже всего, если начальник закроет программу служебного собаководства, то в глазах всех правозащитников он будет выглядеть плохим парнем. Они обвинят его в том, что он лишил возможности заключенных реабилитироваться.
Но он был глубоко убежден в том, что никто в этой тюрьме не заслуживал шанса на реабилитацию. Черт, да больше половины его охранников ежедневно подкупали.
«Восемнадцать месяцев до пенсии, — успокоил себя начальник. — Меньше двух лет этого ада, и я удалюсь на пенсию, которая обеспечит мне комфорт до конца моих дней. Надеюсь, этого ублюдка скоро поджарят на электрическом стуле».
Его размышления прервал офицер Хедли, вошедший без стука в кабинет.
— Сэр, вы подписали отчет? — спросил Хедли у начальника тюрьмы.
Тот потянулся к стопке бумаг, лежащих на правой стороне стола, вздохнул и протянул их Хедли.
Не сказав ни слова, Хедли направился к выходу из кабинета. Он уже практически вышел за дверь, но обернулся, чтобы взглянуть на начальника.
— Простите, сэр, мне кажется вы дали мне не тот отчет.
— Нет, Хедли, все верно. Это то, что ты сдашь.
— Сэр, здесь говорится, что было убийство-самоубийство. Это не…
— Я знаю, что написано в этом гребаном отчете, Хедли. Я подписал эту чёртову бумажку, и ты вложишь ее в досье. Ты понял меня? Психо схватил заточку и пырнул своего бойфренда, Бендера, в душевой. Затем вернулся на свое рабочее место в прачечной и повесился на простыне в подсобке. Убийство-самоубийство. Усёк?
— Но, сэр, семьи захотят и имеют право взглянуть на отчет судебно-медицинского эксперта.
— И они его увидят, Хедли. Они увидят тот, что у тебя в руках. Они просто не увидят вот этот, — ответил тюремный начальник, взяв со стола другую стопку бумаг и развернув свое кресло спиной к Хедли. Пронзительный визг измельчителя бумаг раздался в маленьком кабинете, пока начальник тюрьмы размышлял над жестокостью Тэлбота. Он не знал, что именно произошло, но это было чересчур. Если кто-то в тюрьме когда-либо соберётся перейти дорогу заключенному из камеры смертников, это, безусловно, заставит их дважды подумать.
Хедли только покачал головой, взял сфабрикованный отчет коронера и тихо вышел из кабинета тюремного начальника.
Может, так будет лучше. В конце концов, кто из родственников захочет услышать, что их любимый скончался от удушья, подавившись кусками тушки крысы?
Глава 12
Томми
1999, Форт-Лодердейл
Томми просто смотрел, как его дочь покидает кабинет. Затем он перевел взгляд на Джинни.
— Она восприняла это лучше, чем я ожидал, Джин, — сказал он тихо. — Скажу честно, я сомневался, когда согласился с тобой о необходимости рассказать ей о наших ранних годах в банде. Я бы предпочел сохранить эту информацию при себе, пока она не станет старше. Может, ей вообще не нужно было знать о нашем прошлом.
Они только что возвратились из отделения полиции, где больше времени потратили на ожидание разговора с детективом, чем на само интервью. Недавно были обнаружены останки Мо, и после того, как их идентифицировали с помощью теста ДНК, Джинни и Томми вызвали на еще один допрос. Он прошел без сюрпризов и длился меньше часа. Они сообщили детективу то же, что говорили властям много лет назад, когда был арестован Гризз. Мо умерла от передозировки.
По дороге домой Томми неохотно согласился, что, возможно, они должны немного рассказать Мими о своем прошлом. Не вдаваясь в подробности о похищении Джинни или ее жизни с Гриззом, только о том, что в молодости они были частью сомнительной компании. Им хотелось подготовить ее на тот маловероятный случай, если она попадет в поле зрения СМИ. Пока ничего не всплыло, но Джинни чувствовала, что настало время рассказать Мими часть их истории. Однако казалось, что подростка совершенно не взволновало то, что рассказали ей родители.
После того, как Мими беспечно вышла из кабинета, Джинни выпрямилась и взглянула на Томми.
— Просто тот факт, что они нашли останки Мо, для меня со всей очевидностью показал, что мы не можем игнорировать наше прошлое. — Томми начал было что-то говорить, но она подняла руку, останавливая его. — Кроме того, если репортеры не появятся после обнаружения останков Мо, они обязательно объявятся после казни Гризза в следующем году. И нам нужно подготовить наших детей. Теперь она знает, что мы были частью этого. Я немного удивлена, что ей, кажется, все равно, но она тинейджер и полностью поглощена своей собственной жизнью. У нее экзамены на следующей неделе. Да и скоро фортепьянный концерт. Она хочет научиться водить даже при том, что не достаточно взрослая, чтобы получить права. Даже не знаю, Томми, ты ее слышал. Она думает, что то немногое, что мы рассказали о нашем прошлом — самое классное, что она когда-либо слышала. Но это сегодня. Завтра будет что-то еще. Может, мы не так интересны, как думали. Я имею в виду для нее мы скучные старые папа с мамой.
Томми вздохнул.
— Наверное,
