Книга Мой Ангел - Амели Хоуп

Иногда женское начало берёт верх, и я немного подтаиваю от мужского внимания. Душа взывает меня одуматься и не ставить на серьезных отношениях крест. Однако я на них такой огромный возложила, что одним автокраном не отделаешься. Здесь целую бригаду и кучу спецтехники надо привлекать. Психолог утверждает, что это единственная проблема, с которой я никак не желаю справляться с момента аварии. Везде и всюду пропускаю, а сюда даже глазком не даю заглянуть другим. И всему есть объяснение, я просто не смогла смириться. Моя жизнь разделена на до и после. И «после» я не принимаю. Три года живу, как обычные люди, но внутри я сломлена напополам, и до сих пор так ничего во мне не срослось.

Рома кое-что обо мне знает. То, что известно не многим. И раз он идёт вперёд и приглашает меня с ним двигаться в одном направлении, значит его моё прошлое, настоящее и будущее не пугает, и он готов нести вместе со мной ту ношу, ставшей моей навсегда с того самого дня, когда я решила идти до конца, чего бы мне это не стоило. А оно стоило многого. Только цену я узнала не сразу, а месяц спустя, её мне озвучили достаточно отчётливо. Иначе, знав об этом заранее, я приняла бы совсем иное решение.

А поскольку я не готова с кем-то делить ответственность за свою роковую ошибку и мне действительно важно сохранить нашу с Ромой дружбу, которой дорожу, я согласилась с ним сходить на «свидание». Необходимо как можно скорее дать понять ему, что ничего из этого хорошего не выйдет. К тому же, будет нечестно отвечать мужчине взаимностью тогда, когда при других обстоятельствах, ты вряд ли выбрала бы его, даже возможно и не посмотрела бы в его сторону. Я бы продолжила твёрдо глядеть в одну единственную, и никогда от неё бы не отвернулась.

Ладно! Довольно на сегодня сослагательных наклонений. Тем более, когда напротив тебя мужчина, с которым нужно прямо поговорить: доверительно, откровенно и без двойного подтекста.

Чтобы подобрать верные слова, сидя за столом, мне казалось не хватит времени. Сначала Рома увёл меня от всего этого и долго расспрашивал о работе, о прошедшем дне в целом, и снова просил подумать касаемо отпуска и всё же не отменять его, а хотя бы перенести. Месяц ждали, можем и ещё месяц подождать — считает он, но не я.

До благотворительного ужина всего две недели. Эти четырнадцать дней, пока Таша и моя команда должны были заняться оставшимися организационными вопросами, я должна была принимать солнечные ванны в водах Балийского моря. Однако, я передумала. После Роминого поцелуя на кухне я почувствовала неладное и выдумала ряд причин почему я не могу поехать с ним в отпуск. И как оказалась была верна в своих подозрениях. И, к счастью, для нас не обострила нынешнюю ситуацию. Дружеский отпуск видимо уже не про нас. Особенно сейчас.

Рома берёт мою руку в свою и смотрит мне в глаза. Глядя в них, мои слова пятятся назад, и смелость сказать ему правду куда-то исчезает. И я оказываюсь пойманной в собственную мышеловку, где лишь про себя могу доблестно провозглашать истину, повторяя слово «нет» бессчетное количество раз.

Слабостью я пропускаю свой ход. Это ошибочный ход влечёт за собой не только потерю времени, но и потерю инициативы. И Рома наступает. Робко. Неуверенно. И в самое сердце.

— Рит, я… Я хочу сказать тебе нечто важное, — произносит он, всячески стараясь скрыть своё волнение. — Я долго думал, всё не знал, как тебе это сказать, — и не отрывает свои глаза от меня.

Сердце, преисполненное благодарности к нему, готово разорваться на части. Этот момент может изменить всё. Рома достоин большего. И последнее, что я могу сделать для него и нашей дружбы, это не позволить ему признаваться в том, в чём он может очень сильно вскоре пожалеть.

— Ром… — негромко прерываю его и, переведя взгляд на наши руки, медленно вытягиваю свою из-под его.

Сделав глубокий вдох, пытаюсь собраться с мыслями. Вены от напряжения бешено пульсируют. Взгляд Ромы пронзает душу — он видит моё неожиданное замешательство. От чего сильнее проявляется растерянность, граничащая со смятением. Я не имею никакого представления, что мне ему сказать. В очередной раз чья-то жизнь под дулом моего пистолета. Я часто обращалась ко вселенной с просьбами, которые по сей день весят без ответа, однако я вновь пришла к ней и умоляю её меня услышать. Разве сложно?! Сегодня я не с молитвой об ангеле, не с горящей свечой за здравие, не с личной исповедью о разрушенных мною судьбах. Всего-навсего отгородить человека от чужих грехов.

— Я так ценю нашу дружбу, — протягиваю фразу, будто и вправду надеюсь, что вселенная придёт на помощь. — И ты для меня значишь очень много, но…, — замолкаю. Да почему ж так сложно! Да скажи ему уже хоть что-нибудь, Рит! Не молчи…

Склонив голову и зажмурившись, я силюсь сдержать в себе слёзы. Неужели всегда будет больно, и это не удастся залечить. Никому и никогда.

— Ром…

— Рит, — Рома возвращает свою руку, согревая меня своим теплом, и начинает поглаживать мою тыльную сторону кисти пальцами, — пожалуйста, не отталкивай меня.

Только я силюсь сказать ему, что это всё начато зря, как вселенная вместо помощи, сбрасывает бомбу, от действия и ужаса которой у меня распахиваются глаза.

— Это не она, а я тебя сейчас оттолкну. Руки убрал от неё, — поднимаю взгляд, и вижу Макса, навесающего над нашим столом и испепеляющего своим взглядом Рому.

Глава 17. Маргарита

Я ничего из того, что сейчас происходит, не одобряю. Этот вздор нужно было пропустить мимо ушей. Проигнорировать Роме предложение Максима выйти за территорию ресторана, поговорить по-мужски, и всем спокойно покинуть заведение, дружно разъехавшись по домам. И обойтись без особых любезностей.

На секунду, казалось, Рома так и сделает и по мудрому решит эту чёртову головоломку. Как бы не так. Они вдвоём направились к выходу, а я, немного замешкавшись, вынимаю из сумки деньги за незабываемый ужин, кладу их на стол и выскакиваю следом за ними на улицу.

В темноте пытаюсь сориентироваться и понять в какую сторону следует бежать. Но свет от фонарей остро бросается в глаза, на время ослепляя меня. И я не вижу никаких телодвижений поблизости от себя.

Внутри охватывает паника. Оба разных, но при этом у одного и второго хорошо развит львиный инстинкт — защитники