пристально, набрав в грудь воздуха. На его лице отражается множество чувств одновременно, но от его безумного взгляда у меня ноги подкашиваются.
Ниа сжимает моё плечо.
– Дыши глубже.
Я и не заметил, как перестал. Несколько раз глубоко вдыхаю и выдыхаю.
– Чудовище, – бормочет Лирик. Похоже, ему это проще осознать. – Ты говоришь, это из-за той дурацкой игры?
– Да, – Хайд откидывается на стуле. – Вы нарушили правила.
– Мы нарушили правила… – повторяет Ниа как будто сама себе. Взгляд её блуждает где-то далеко. – Не выдавать спрятавшегося. А Карла выдала Шей. Не прятаться в доме. А это сделал Квинси. – Она морщит нос и зажимает рот ладонью. – А я… я перекрыла Квинси путь к дереву…
Лирик стонет.
– Я был груб с Квинси.
– И мы так и не закончили игру, – добавляю я. – Мы все нарушили правила.
– Одна игра. Пять друзей-соседей, – Хайд потирает подбородок. – Такого ещё не бывало.
– Я кое-что понял, – я смотрю на Ниа и Лирика. – Эти метки появляются в том порядке, в каком мы нарушили правила. Карла. Квинси. Ниа…
– Получаешь метку, когда приходит твоя очередь. – Измученный взгляд Лирика останавливается на Ниа.
Глаза её наполняются слезами. Она прикрывает метку на руке.
Нет! Я не позволю забрать её! Я обращаюсь к Хайду:
– Что можно сделать? Мы совершили ошибку. Как это исправить?
Хайд сжимает руку в перчатке.
– Вы думали, что заслуживаете лучшего, предназначены для лучшего? – уголки его губ изгибаются в горькой усмешке. Он смотрит куда-то в сторону. Я поворачиваюсь. Ничего там нет.
– О чём это он? – спрашивает Ниа.
Хайд напоминает мне Зака – растерянного и озадаченного.
– И при чём тут Водящий и мы? – добавляет Лирик.
Хайд моргает. Его тёмные глаза проясняются.
– В Нигде…
– Это что? – Я растерялся. Он говорит загадками, как Зак.
– Место, куда Водящий забирает детей. Место, куда вы отправитесь. – Хайд кладёт ногу на ногу. – Мир… это тоже игра… Тёмная, сложная игра, где невозможно выиграть. Ты против страхов – своих и чужих. Ты бежишь и прячешься. Иногда кажется, что тебе удалось скрыться, но страхи всегда находят тебя. Такие у Водящего правила. Он меняет их по ходу игры, и ты никогда не чувствуешь себя в безопасности. Только страх, страх, страх!
Я прислоняюсь к перилам. Неужели это правда?
– Как остановить Водящего? – губы Ниа трясутся.
– Никак. У вас не получится, – отвечает Хайд.
– Я с этим не смирюсь. Мы можем что-то сделать! – она вытирает слёзы.
– Оно похитило и тебя, – вмешиваюсь я. – Как тебе удалось сбежать?
Хайд касается запястья с меткой, прикрытой перчаткой.
– Я не сбежал.
Батч поднимает голову и ворчит. Я вздрагиваю.
– Что ты имеешь в виду? – я невольно отступаю на шаг.
Хайд наклоняется вперёд.
– Водящий отпустил меня, чтобы я тоже охотился на детей.
13
Лирик шарахается от него.
– Ты… ты…
– Я много сделал для Водящего.
Хайд говорит это спокойно, словно и не думал нас шокировать.
– Надо уходить, – Ниа тянет меня за рукав. – Я хочу уйти.
Мы не можем. Нам нужны ответы.
– Что это значит? Как ты работаешь на Водящего? – спрашиваю я.
Хайд колеблется. Переводит взгляд с одного на другого. Он очень осторожно подбирает слова – заманивает нас.
– Водящему нужна была помощь в игре. Больше детей, которые играли бы и нарушали правила. Он предложил мне сделку: если я помогу, я могу вернуться домой.
– Значит, ты предатель? – сплёвывает Лирик.
– Ну, если вы хотите так думать, – Хайд небрежно машет рукой.
– Но об этом по-другому и невозможно думать! – кричит Ниа.
– Вы не знаете, каково там, – говорит Хайд. – Я был готов на что угодно, лишь бы вырваться. Если у вас будет выбор, вы тоже так поступите.
Лирик мотает головой.
– Ну нет. Мы никогда не предадим друг друга или других детей.
Хайд печально смеётся.
– Погоди. Вот проведёшь там год, два, три… – он указывает на своё лицо рукой в перчатке. – Когда ты не в силах убежать от своих страхов. Когда негде спрятаться.
– Мы не задержимся там так надолго, – возражает Лирик.
– Она тоже так думала. Все так думают, – Хайд смотрит вдаль.
Я не понимаю, о ком он говорит.
– Она – это кто?
Хайд проводит рукой в перчатке по своему шраму.
– Никто.
Ниа скрещивает руки на груди.
– Зак сбежал.
– Точно? – спокойно спрашивает Хайд.
– Что ты имеешь в виду? – удивляюсь я.
– Да просто спросил.
– Почему ты привозил мороженое на вечеринку к Заку? – вдруг произносит Лирик.
Хайд пожимает плечами.
– Потому что его мама позвонила в наш магазин и заказала. Мы делаем много таких доставок для детей.
Ниа охает так громко, что я подскакиваю. Она судорожно прикрывает рот.
– Что такое? – спрашиваю я.
Она смотрит на Хайда дикими глазами. Потом медленно опускает руку.
– Он работает на Водящего. Вспомни эти обёртки от мороженого. Там всё было о прятках.
Я не сразу понимаю, о чём это она. Но постепенно до меня доходит. Я в ужасе.
– Это приманка? – кричит Лирик. – Ты привозишь мороженое с информацией об игре. Чтобы что? Чтобы мы играли и сделали что-нибудь неправильно, и тогда Водящий может нас забрать?
Хайд не отвечает. Незачем.
Я сглатываю.
– Мы обсуждали игру, потом пришла Шей и…
Ниа дёргает свою длинную косу.
– Но как это могла быть Шей? Она была за несколько миль отсюда, в лагере, её даже не приглашали.
Хайд вскакивает, испугав Батча.
– Что ты там говоришь про Шей?
– У тебя на стенке есть её фото, ты знаешь, что она пропала, – отвечаю я. – Она пропала из лагеря на озере. Но она была у Зака.
Лицо Хайда белеет. Он отступает назад, приваливается к стене дома.
– Ох, нет!
Мы переглядываемся. В чём дело?
– Водящий… это был Водящий. – Хайд зажмуривается и дрожит. – Я не знал, что планировалось…
– Погоди. То есть чудовище притворилось Шей? – уточняет Лирик. – Оно так может?
Хайд широко распахивает глаза, полные ужаса.
– Насколько я знаю, оно никогда не покидало Нигде. Ему нужна помощь в поимке детей. Поэтому оно послало меня. В Нигде ему необходим детский страх и страха требуется всё больше и больше. Его сила растёт. Но я не думаю…
– Ты же этого хотел? Ты работаешь на него, – я сплёвываю.
Хайд трясёт головой.
– Вы не понимаете! А если оно решит, что я не справляюсь? Не выполняю свою задачу?
– Ты беспокоишься только об этом? – с отвращением произносит Лирик.
Хайд сжимает голову руками.
– Что мне делать? Я не могу туда вернуться!
Мне противен его эгоизм. Меня тошнит. Ему наплевать на детей,
