дождавшись того, что Пчёла приготовит рюмки, Кос быстрым движением откупоривает бутылку, опрокидывая в себя спиртное залпом. Хуже не будет. И он не под коксом. Сознание кристальное, мотивы поведения ясные. Не ищите, если опять потеряется, найдет себя сам. И вообще… Сам себе хозяин!
К Карине Космос сегодня не попадёт, но его не расстраивал этот факт. Боровицкая опять начнёт говорить о том, какой он дерганный и нервный, тревогу в душе поднимать и суету наводить. Холмогоров опять наорёт на неё, заставляя не лезть не в своё дело, всё больше печально осознавая, что любые связи с дочкой отцовского друга давно следует прервать. Потому что четыре года вместе ни к чему не приводили. Кос пришёл в эти отношения со своим неугомонным неутешительным опытом, который так и не отпустил его ни с одной из сторон. Хренушки, Павлова его прокляла.
Боровицкая, однажды пережив не менее болезненное расставание с Громовым, вроде бы и хотела идти дальше, но часто сталкивалась с тем, что Космос закрыт для неё.
Глухо!
Что удерживало на близком расстоянии? Может, боязнь одиночества или привычка?
Или всё вместе…
— Веришь или нет, но бросаю, — Космос роняет свою мощную фигуру на кожаный диван, сложив ногу на ногу, — но ты поделился бы со мной по-братски? С первого класса вместе всё-таки! Для меня это всё не пустое.
— Бабла в долг не дам, я сыну на безбедную Англию коплю, — и если сейчас речь зайдет о Лизе, то… Пчёлкин не виноват!
— Да погоди ты со своей заграницей, пусти мелкого во двор мяч пинать без нянек, — Космос не замечал за Пчёлкиным обострённого отцовского инстинкта, но видел, что единственный сын для Пчёлы — человек, которому он безусловно привязан без двойного дна. — Чё, Пчёл, скажешь, за какой грех скоро в морду получишь? Имя подсказать?
— Так, блять!.. — Витя понимает, что больше не может ходить вокруг да около, и поэтому сразу хочет закрыть больные темы. — Выйди, зайди заново и предложи просто нажраться! Ты задолбал! Лизке давно на тебя…
Пчёла, предвидя свою очередную ложь, запинается, не зная, как выкрутиться из ситуации. Если по-хорошему, то следовало бы Лизу за уши оттаскать, как мелкую собачонку, чтобы наконец-то по-человечески поговорила с Космосом. Однако однажды Пчёла сам решил скрывать свою сестру от любой страшной вьюги, и от своего пути не отступал. Очень старался. Родная же кровь.
— Да вкурил я, Пчёлкин, что ей плевать с высокой колокольни, — прошлое ведь должно оставаться прошлым? Космос хотел бы быть в этом абсолютно уверенным, но его поведение свидетельствовало об обратном. Карина, например, это чувствовала, потому то и мучилась своей неопределенностью. — Но предупредил бы меня, как брат брата, а то вечно себе на уме!
— А предупредил бы, то чего? — Пчёла не видел особой разницы: ну узнал бы Кос о том, что Лиза возвращается? В другую страну эмигрировал бы? Смех же! — Аля-улю, ты б стартанул в ебические дали, что поминай тебя потом всеми матами?
— Какой ветер ей здесь надул? Кто мне трындел, что ноги её здесь не будет!
— Считай, что стечение не самых лучших обстоятельств, а с Томкой у них какие-то своих уговоры по старой дружбе, — Пчёла старается отбрехаться от Космоса любыми методами. — Я одного, Кос, в толк взять не могу? — закурив, он пытается привести свой потревоженный разум в порядок, а заодно уточнить: — А тебе-то чего? Опять двадцать пять? Баб не хватает?
— Мне? — Холмогоров и сам не рад, что заварил эту кашу с допросом Пчёлкина. — Тебе сдалось моё чистосердечное?
— Вот не всё ли равно, Кос? — Пчёлкин пытается разбудить заблудший разум друга, стараясь играть по тем правилам, которые продиктовала ему сестра.
И не вчера, и не сегодня. Давно.
Ни слова Космосу!..
— Выяснить вот просто хочу, — не унимался Кос, — какого лысого лешего мимо меня всё проходит? Знали всё, походу, а я так, мимо лавки!
— Какого хрена тебе надо? — Пчёлкин бы рад был тому, чтобы Космос никогда не приближался к его сестре. Хоть и поздно это уже, по всем параметрам. — Раз ты ей жизнь поломал, второй неймется? Не охуел ты часом, а, Кос?
— Лучше бы охуел, — Космос перестаёт отрицать то, что в последнюю неделю его, мягко говоря, потрясывает. И на этот раз дело не в кокаине, с которым он упорно борется, но в часы отчаяния находит в нём спасение по расписанию. — Мозги бы забивать херней перестал, — следуя заразительному примеру Пчёлы, Космос достаёт из кармана пачку красно-белых, словно панацею от своих бед находит. Затягивается так, что прогоркло во рту становится, — тебя бы сейчас не вымораживал.
— Не страдай, — сухо произносит Пчёла, зная, что это слово подденет Холмогорова, — а то пристрелить не жалко будет. Зуб даю.
— Мне-то по барабану, если по чесноку, — говорит Космос так, будто убеждает себя жить в привычном распорядке, — но дураком я выглядел. От неожиданности.
— Ну… Не от детской же неожиданности? — шутливо пробурчал Виктор, не замечая, как лицо друга меняется в эмоциях. Он всё ещё зол. Или про человеческое вспомнил? Надо же. — Кос, шут тебя знает с твоей выдержкой, но давай договоримся? Чтобы потом без воплей!
— Рискни…
Пчёлкин не откроет всех карт, как бы того не хотелось.
Что ж, Космос переживет, тем более и сам не понимает, чего хочет от внезапно появившейся на горизонте Лизы в данной ситуации…
Вернись, я всё прощу? Чтобы обратила на него внимание, а потом он сам покажет даме сердца, куда космический корабль полетит? И плевать, что там раньше было…
Нет, Космос и этого не знает. Думать не хочет про своё «завтра», не нагнетает переменчивое «сегодня». И это не боязнь, а попытка уберечь себя от необдуманных действий. Хоть раз…
И когда Пчёла заклинает навсегда зарыть мысли про его сестру в глубокий ящик без ключа, то Кос ничего не отвечает. Без слов вливает в себя ещё одну рюмку добротного коньяка, жмурится, крутит темной головой и вздыхает.
Загадочное полупьяное молчание не служит знаком согласия.
Космос не обещает, что буря не накроет…
* * *
Весна…
Лизе бы пора снова полюбить это время года, невзирая на то, что расцвет природы ничего хорошего ей не приносил.
В марте восемьдесят третьего она осталась круглой сиротой, а в марте девяностого года с грохотом и взаимными обвинениями рассталась с Космосом Холмогоровым. И потеря родителей, и разрыв с самым любимым на свете человеком оставили на душе больные метки, которые, очевидно, никогда не сотрутся, но всё ли складывалось так плохо, как изначально виделось? Заколдованный лес переставал
