Книга Дорога без возврата - Анджей Сапковский

Свадьба прошла роскошно. Дамы и девушки сообща поплакали.Церемонией руководил Хервиг, хоть и бывший, но как-никак король. Весемир изКаэр-Морхена и Нэннеке сыграли роль посаженых родителей, а Трисс Меригольд иведьмак Эскель – дружек. Галахад вел Цири, а Цири пылала не хуже пиона.

Все те, у кого были мечи, образовали шпалеру, коллеги Лютикабренчали на лютнях и гуслях и распевали песенку, специально сложенную на этотслучай, причем исполнять рефрен им помогали рыжие дочери Фрейксенета и сиренаШ'ее-наз, широко известная не только шикарными ногами, но и прекрасным голосом.

Лютик произнес речь, пожелал новобрачным счастья, успехов вличной жизни, но прежде всего – удачной первой ночи, за что получил от Иеннифэрпинок по щиколотке…

Потом все устремились в тронную залу и осадили стол. Геральти Иеннифэр, связанные по рукам шелковым шарфом, уселись на верхнем конце иулыбались оттуда, отвечая на тосты и пожелания.

Гости, в большинстве своем успевшие уже нагуляться инаобщаться прошлой ночью, вели себя сдержанно и благовоспитанно, и в течениепоразительно долгого времени никто не надрался. Неожиданным исключениемоказался однорукий Ярре, который быстро перебрал и не мог выносить вида Цири,горящей румянцем под умильными взглядами Галахада. Никто не исчезал, если несчитать Нюны, которую, однако, вскорости отыскали под столом, спящую на собаке.

Призракам замка Розрог прошедшая ночь тоже, видимо, далась струдом, потому что они не проявляли признаков жизни. Исключением оказалсяобвешанный обрывками савана скелет, случайно выглянувший из пола за спинамиАгловаля, Фрейксенета и Мышовура. Однако князь, барон и друид были занятыспором о политике и призрака не заметили. Скелет, обойденный вниманием,прошелся вдоль стола и защелкал зубами над самым ухом Трисс Меригольд.Чародейка, нежно прильнувшая к плечу Эскеля из Каэр-Морхена, изящно подняла белурученьку и щелкнула пальцами. Костями занялись собаки.

– Да сопутствует вам великая Мелитэле, дорогие! –Нэннеке поцеловала Иеннифэр и чокнулась с Геральтом. – Безобразно многовремени понадобилось вам на это, но наконец-то вы вместе. Ужасно рада, и, надеюсь,Цири не возьмет с вас примера, а если отыщет себе кого-нибудь подходящего, нестанет так долго тянуть.

– Похоже, – Геральт головой указал на Галахада, неотрывавшего глаз от ведьмачки, – она уже кого-то подыскала.

– Ты об этом чудаке? – удивилась Нэннеке. – О нет.Тут ничего не получится. Ты как следует рассмотрел его? Нет? Ну так посмотри,что он вытворяет. Вроде бы миндальничает с Цири, а сам все время ощупываеткубки и фужеры на столе. Согласись, это не совсем нормальное поведение длявлюбленного. Меня удивляет девочка, она смотрит на него, как на картинку. Ярре– другое дело. Парень разумный, выдержанный…

– Твой разумный и выдержанный Ярре только что свалился подстол, – холодно прервала Иеннифэр. – И довольно об этом, Нэннеке.Цири идет к нам.

Пепельноволосая ведьмачка села на освобожденное Хер-вигомместо и крепко прижалась к чародейке.

– Я уезжаю, – сказала она тихо.

– Знаю, доченька.

– Галахад… Галахад едет со мной. Не знаю зачем. Но ведь немогу же я ему запретить, правда?

– Правда. Геральт, – чародейка подняла на мужа глаза,горящие теплым фиолетом, – пройдись вдоль стола, поболтай с гостями.Можешь выпить. Один фужер. Небольшой. А мне хотелось бы поговорить с моей… э…нашей дочерью. Как женщина с женщиной.

Ведьмак вздохнул.

За столом становилось все веселей. Компания Лютика распевалапесенки, причем такие, что у Анники, дочери войта Кальдемейна, кровь приливалак щекам. Крепко подвыпивший дракон Виллентретенмерт обнимал еще крепчеподвыпившего допплера Тельико Луннгревинка Леторта и убеждал его в том, чтопревращаться в князя Агловаля в целях подмены оного в ложе сирены Ш'ееназ былобы дружеской бестактностью.

Рыжие дочери Фрейксенета из кожи лезли вон, пытаясьпонравиться королевским послам, а королевские послы всячески пытались нравитьсядриадам, что в итоге приводило к всеобщему хаосу. Ярпен Зигрин, сопя вздернутымносом, вдалбливал Хиреадану, что, будучи ребенком, хотел быть эльфом. Мышовурдолдонил, что правительство не удержится, а Агловаль – что совсем даженаоборот. При этом никто не знал, о каком правительстве идет речь. Хервигповествовал Гардении Бибервельт об огромном карпе, которого вытянул на леску изодного-единственного конского волоса. Низушка сонно кивала головой, время отвремени требуя от мужа, чтобы тот перестал хлестать водку.

По галереям бегали пророки и дрессировщица крокодилов,тщетно пытавшиеся отыскать гнома Шуттенбаха. Фрея, которой явно опротивелислабаки мужчины, активно пила с медиумом женского полу, причем обе оченьсерьезно и с чувством собственного достоинства молчали.

Геральт обходил стол, чокался, подставлял плечи пододобрительные похлопывания и щеки под поздравительные поцелуи. Наконец подошелк тому месту, где к покинутому Цири Галахаду подсел Лютик. Галахад, уставившисьна кубок поэта, говорил, а поэт щурился и делал вид, якобы сказанное егочрезвычайно интересует. Геральт остановился за ними.

– Тогда я сел в ту лодку, – говорил Галахад, – иотплыл в туман, хотя, честно говоря, сэр Лютик, сердце замирало у меня отужаса. И признаюсь вам, я усомнился. И подумал, что вот он пришел, мой конец,сгину как пить дать в этом тумане непроглядном… И тут взошло солнце, водазапылала, как… как золото… И явился град очам моим… Авалон. Ведь это ж Авалон,правда?

– Нет, – возразил Лютик, – неправда. ЭтоSchwemmland, что переводится как «болото, трясина»*. Пей, Галахадик.

– А замок? Это же замок Монсальват?

– Ни в коем разе. Это Розрог. Никогда я не слышал, сынок, озамке Монсальват. А уж если я о чем-то не слышал, значит, ничего такого несуществует и не существовало. –За здоровье молодых, сынок!

– За здоровье, сэр Лютик. Но все-таки этот король… Не Корольли он Рыбак?